Из воспоминаний В. Игрунова, 2001 г.

Начало московской жизни

"ВЕК XX И МИР":
Комментарий В. Игрунова по поводу статей "Пустота в центре" и "Перестройка - это значит пересмотры"

После того, как появилась моя публикация, которую назвали "Если решили быть гражданами… ", Анатолий Беляев1 очень захотел познакомиться со мной. Когда мы с ним познакомились, то очень много говорили. Я знаю, что когда ему приносили тексты, то он говорил: "А Вы Игрунова читали? - Читали. - Вот так надо писать, а что Вы пишите?" Он как-то действительно очень высоко оценил мою работу… Наконец, когда мы с ним познакомились, в ходе разговоров он попытался задать мне несколько тем. Например, поскольку это был журнал Комитета защиты мира, он попросил меня написать о том, почему надо немедленно приступать к разоружению. Я ему объяснил, сколько будет стоить разоружение и что это гораздо дороже, чем сохранение того, что есть, и мы сразу это не потянем. Он был страшно огорчен. Тогда он предложил мне другую тему: "Давайте напишем о том, как функционирует власть в Советском Союзе". Я говорю: "Этого не знает никто, во всяком случае, я точно не знаю и описать этого не могу". Это был для него шок: Как? Никто не знает, как функционирует власть…? - Никто! Я говорю, отдельные элементы, конечно, можно описать, но как функционирует власть - это требует серьезного исследования, и так быстро не напишешь. Тогда он мне просто предложил написать серию статей под названием "Беседы о перестройки". Это могут быть мои размышления, это могут быть беседы с директорами заводов, как люди понимают перестройку, к чему она ведет, что она даст - должны были быть такие мажорные статьи. И я действительно начал писать серию статей. Первая статья из этой серии была написана приблизительно во второй половине июля или в начале августа - где-то в это время. Я ее отправил Беляеву, но долгое время она никак не появлялась на свет. Мне сказали, что она очень понравилась Беляеву, он в восторге, но публикация почему-то оттягивается, откладывается.

В это время "Век XX" переживал период подъема - это был чрезвычайно популярный журнал, и они хотели сделать его объемом побольше. Тираж этого журнальчика стремительно рос. Когда мы пришли, общий тираж всех изданий был приблизительно тысяч двадцать пять. Журнал издавался на трех или на четырех иностранных языках: на испанском, французском, английском, кажется, немецком, - не считая русского - и общий тираж изначально был едва ли не 25 тысяч экземпляров. А только русский тираж к тому времени, когда я писал статью, достигал порядка 100 тысяч экземпляров. То есть, журнал рос стремительно, но это был очень маленький журнальчик, очень тоненький журнальчик - это был бюллетень Комитета защиты мира - и Беляев горел желанием его расширить. И моя статья должна была быть ударным материалом первого номера. Но это расширение все время откладывалось: то оно на октябрь было назначено, то на январь, то, в конце концов, в январе выяснилось, что вообще ни сам журнал не выходит, ни моя статья не пойдет.

Надо сказать, что я пережил много огорчений. Я вынужден был в июле уехать в Одессу по целому ряду причин: в первую очередь, у меня не было средств к существованию. Кстати, непубликация этой статьи для меня была огорчительна так же и потому, что это был источник существования. Других доходов у меня не было. И мне предлагали опубликовать ее в разных журналах, вплоть до "Огонька". "Наука в СССР" хотела опубликовать. Владимир Глотов, ответственный секретарь "Науки в СССР", ставший потом ответственным секретарем "Огонька", все время предлагал мне ее опубликовать. Но я говорил, что мне ее заказал другой журнал, и я не могу, я публикую только там. В какой-то момент мне сказали, что она все же точно выйдет и будет открывать толстый журнал. Тогда я написал вторую часть и приступил к написанию третьей - главной части, в которой я объяснял, как я вижу движение вперед, какие ключевые проблемы, какие вызовы стоят перед нами. И в этот момент становится окончательно ясно, что статья публиковаться не будет.

Позже я понял, что против нее выступали многие признанные корифеи, в частности, те, которых я дробил и не пускал в "Век XX и мир". Например, однажды к нам направили статью Нуйкина2, с полным восторгом перед будущим капитализмом. В статье читалось: "Отворите двери капитализму и через два месяца у нас будет ВСЕ, мы будем жить как в Европе". Я объяснил, что этот щенячий восторг - просто неграмотность и глупость. Беляев не взял эту статью к публикации. Но зато эта статья появилась в "Московских новостях" и всем очень понравилась. Естественно, Беляев расстроился. Он понимал, наверное, что я был прав, оценивая статью, но всем же понравилось! Он был очень огорчен.

Многие люди к этому времени стали немножко иначе относиться ко мне. Я помню изменение отношения ко мне Люды Сараскиной, которая в то время так меня любила, и приглашала домой, обхаживала - хотя я так и не пошел к ней. Серия моих статей говорила о Перестройке, об угрозах развития общества, была не очень оптимистична, и конечно же, призывала задуматься, а стоит ли торопить события, а не развалит ли это страну.

В моей переписке с Борисом Максимовичем Фирсовым - сейчас ректором Европейского Университета - я как раз пытался показать, как стремительно мы развиваемся и как нам надо уворачиваться от хода событий, а уж ускорять его и подавно не следует. Ведь все тогда говорили: революция! Гефтер3 говорил: "Где революция? Какая революция? Посмотрите на улицу!" Одним словом, все вокруг говорили о том, что ничего не происходит, одни только разговоры… А я говорил, что революция хотя еще и не свершилась, но динамит под Бастилию уже заложен, и у нас радикально расходились оценки даже с такими близкими людьми как Гефтер. Гефтеру нужна была широкая публичность, максимальная вовлеченность общества и стремительные перемены, но ведь общество было не готово. Его стремительное участие в политических событиях могло только разрушить государство, что и случилось - и о чем я и предупреждал. И этой публикации не было.

Единственный человек, который настаивал на этой публикации, был Глеб Павловский. Но с течением времени его настойчивое желание опубликовать эти тексты приводило даже к его ухудшению отношений с Анатолием Беляевым. Так или иначе, Павловский вообще старался меня публиковать как можно больше - например, мою Декларацию "Мемориала" он тоже пытался опубликовать, как я понимаю, но ее боялись печатать. Тот же Беляев боялся… Опубликовали эту детскую заметку, которая была писана для детского журнала о черно-белом мышлении, а серьезный текст о "Мемориале", который очень вплотную примыкал к этой детской статье, но шел несколько дальше - он опубликовать не решился. Не посмел. И у меня тогда было довольно упадническое настроение. У меня есть сентябрьское письмо Беляеву как раз об этом.

Одним словом, что делал Павловский? Он начал вырезать куски из этого неопубликованного текста и вставлять их в другие места. Например, был "круглый стол" в "Веке XX" с участием Баткина4, Дмитрия Фурмана, еще кого-то… И вот Баткин там пропел дифирамбы европеизму. И, естественно, мне его выступление очень понравилось: когда его первый раз слышишь, всегда это производит завораживающее впечатление. Но подходы наши разошлись. Он был радикал, а я был скорее охранитель. И я произнес речь, своего рода "контр-Баткин". Но я тогда еще не знал, как делаются "круглые столы" в журналах. Нам предложили поправить наши выступления. Мне прислали мой текст, и я там что-то поправил. Когда я увидел окончательный вариант, я был потрясен: Баткин просто вчистую переписал текст! И получилось, что мои стрелы летели мимо него, то есть вообще не о том, вообще неизвестно откуда взялись… Павловский, более грамотный, чем я - он уже варился в этой журналисткой каше - взял, просто вырезал из той невышедшей статьи кусок и добавил в "круглый стол", как якобы произнесенный. Потом он добавлял еще в какие-то мои тексты куски из этой моей статьи. Наконец, в 90-х годах опубликовал вот этот большой кусок под названием "Пустота в центре". Таким образом, это не сама публикация, не сама статья, а как бы одно из ее проявлений.

Кстати, некоторое время спустя после того я нечаянно нашел "К проблематике общественного движения ". "К проблематике общественного движения" я перечитал и убедился, что моя статья и по стилю, корявому, никчемному, и по смыслу, на мой взгляд, правильному, очень похожа на эту статью пятнадцатилетней давности. Почему она была такая корявая - потому что все мои приличные тексты адресованы кому-то. Когда я писал Декларацию "Мемориала", я ее писал Самодурову5. Когда я писал о черно-белом мышлении, я писал деткам и взрослым людям, которые написали письма, а когда я писал ту статью - я писал ее неизвестно кому, я никому не отвечал, это не был диалог, это были слова, брошенные в пустоту. И они были чужими, косными, неповоротливыми. Это ужасно, потому что точно так же я писал "К проблематике общественного движения". Письма - это живые тексты, их можно читать, а этот текст читать очень трудно, но смысл его вполне отражает мои подходы к материалу.

Запись и редакция Шварц Е.


Примечания:

1. Анатолий Александрович Беляев - главный редактор бюллетеня "Век XX и мир". Более подробная справка готовится.
Вернуться

2. Андрей Нуйкин (р. 1931) - кандидат философских наук, специалист по критике буржуазных эстетических теорий. Был одним из организаторов и лидеров "Апреля", а потом Союза писателей России. Член "Московской трибуны". 12 декабря 1993 был избран депутатом Государственной Думы РФ по общефедеральному списку блока "Выбор России". С января 1994 по декабрь 1995 - член Комитета по образованию, культуре и науке (подкомитет по культуре). В марте 1994 подписал Обращение инициативной группы о создании партии ДВР. [Материал для справки получен в ИИЦ "Панорама".]
Вернуться

3. Михаил Яковлевич Гефтер (1918 - 1994) - писатель, историк, с 1970-х - участник диссидентского правозащитного движения, в 1978 - 1979 гг. один из авторов самиздатского журнала "Поиски". С 1991 Президент научно-просветительского центра "Холокост". О Михаиле Гефтере см. также на страницах Русского журнала и рассказы В. Игрунова" "О Григории Померанце", а также письма к М. Гефтеру и публикации М. Гефтера.
Вернуться

4. Леонид Баткин (р. 1931)- доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института всеобщей истории АН СССР, специалист по итальянской общественной мысли эпохи Возрождения. Расцвет его публицистического творчества приходится на перестроечный период.
Вернуться

5. Юрий Самодуров - один из основателей общества "Мемориал", директор Центра им. А. Сахарова. См. рассказ В. Игрунова "О Мемориале".
Вернуться

6. Об экономике см. раздел сайта Экономика, о компромиссе - Компромисс, об отношении власти и общества - Природа власти.

Редактор благодарит Александра Филиппова за помощь в подготовке примечаний .

Дополнительные источники:

О "Веке ХХ и мир" см. в Русском журнале, а также рассказ Глеба Павловского .

О Глебе Павловском см. раздел сайта Глеб Павловский.


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.