Беседа с Вячеславом Игруновым. 12 декабря 2007 г.

От режима персональной власти к выстраиванию властных институтов

 

- Не кажется ли Вам ситуация с назначением преемника несколько… смешной?

- Ситуация эта не только не смешна, но абсолютно логична, оправдана, выверена и, с политической точки зрения, блестяща. Выдвижение Медведева говорит о том, что внутренние проблемы Путин сумел решить. Надо иметь в виду, что, в сущности, курс Путина – это мягкий европейский курс. Когда Путина обвиняют в том, что он выстроил авторитарную вертикаль власти, то эти обвинения, на мой взгляд, не то что бы беспочвенны, но проблема заключается в том, что политическая культура нашего народа требовала именно такой структуры власти. К этому стремились «демократы» в 1991-93, они создавали эту вертикаль, они дискредитировали все демократические институты, расстреливали оппозицию в парламенте, дальше они действовали точно так же в промежутке между 1993 и 2000. И сегодня мы просто имеем талантливую реализацию тех умонастроений, которые царили в среде демократов в 90-е годы. Несмотря на антилиберальную риторику, Путин сегодня реализует то, что ему предложили реализовывать авторы революции 91-93 годов. Никакая другая структура власти в нынешней России не была бы эффективной.

Оппозиция же не предложила никаких эффективных альтернатив: ни программу для развития страны, ни теневой кабинет, ни какое-либо объединение, которое бы ставило общую цель сохранения демократических институтов. Оппозиционеры только ссорились между собой по поводу того, кто из них будет первый, кто из них отнимет власть у Путина. С такой программой двигаться было бы невозможно. Таким образом, обвинения Путина в авторитаризме имеет мало оснований. Путин в начале своей президентской карьеры вел себя таким образом, что многие политологи говорили: «Да какой Путин?! Неужели он что-то решает?! За него решают другие». Т.е., Путин был достаточно осторожным человеком и позволял играть разным людям на разных инструментах власти. Его авторитаризм складывался из логики развития этой власти и безответственности многих из тех, кто его к этой власти привел. Поэтому никаких признаков агрессивного авторитаризма я в нем не вижу.

Окружение Путина гораздо более авторитарно настроено и готово применять гораздо более жесткие антидемократические меры, чем сам Путин. И это окружение доминирует в Кремле. В этом смысле относительно либеральный, западноориентированный политик Медведев не имел никаких шансов стать преемником Путина, если бы вопрос решался не авторитарными методами, а способом согласования интересов в элите – а только в элите это могло решаться, поскольку демократических институтов не существует, и политика наша византийская, – и такой более или менее демократический путь привел бы к гораздо более жесткому сценарию развития России. Для сохранения минимальных европейских тенденций Путину нужно было действовать как авторитарному лидеру. И именно поэтому он возглавил «Единую Россию», и именно поэтому он создал условия, в которых вся победа могла быть приписана ему лично. А, в сущности, так оно и есть. И в этом смысле, Путин мог позволить себе назначить относительно прозападного человека, вопреки давлению силового окружения в Кремле.

Если он на это ориентируется, то тогда почему он не изменил Конституцию? Возможность у него была. За четыре года это было сделать очень просто. Это лишний раз подчеркивает, что он захотел сохранить демократические институты. Режим личной власти не отменяет демократических институтов: они смогут функционировать в относительно приличном режиме, как только для этого созреют исторические условия в стране. Изменив Конституцию и введя пожизненный режим президентства, Путин сам становился заложником этой авторитарной системы и уже вряд ли когда-нибудь мог бы уйти из власти, и, в конечном итоге, это могло бы иметь гораздо более тяжелые последствия для России, чем смена президента. Таким образом, можно относительно позитивно оценить намерения Путина.

Но эта система, этот кадровый состав на вершине власти таковы, что без Путина там бы начались серьезные кадровые разборки, и одна группа, получившая больше власти, стала бы бороться с другой, у которой меньше власти, но больше амбиций. Сегодня Путин фактически может стать человеком, который будет реализовывать любые решения, которые достигнуты на вершине власти – достигнуты не без его участия. И он же будет цензором в реализации в этой политики. Таким образом, Путин сможет обеспечить стабильность и постепенное смещение акцентов структур власти. Как только он станет премьер-министром, значительная часть полномочий перейдет в кабинет министров. А оправданием этого будет большинство в Государственной Думе, перед которым якобы премьер ответственен, что само по себе повысит авторитет парламента в России, в чем мы остро нуждаемся. Поэтому та схема, которую Путин предложил для смены власти, на мой взгляд, является едва не лучшей из возможных для России.

- Однако же, у многих улыбку вызывает и сама кандидатура Дмитрия Медведева.

- Я бы предостерег всех, кто с иронией к нему относится. Когда я первый раз увидел Суркова, я подумал: «до чего же деградировала власть, если вторым человеком в администрации становится такой хихикающий мальчик, который выглядит абсолютно неуместно в том кабинете, в котором мы находились». Прошло несколько месяцев, я с ним встретился второй раз и увидел, что это вполне осмысленный государственный управленец. Прошел год, и я понял, что это наиболее перспективный деятель, прошло еще несколько лет, и я стал говорить, что это самый сильный политик в Кремле. Таким образом, участие во власти учит. О таких мальчиках, как Медведев, в моем детстве говорили: «Стоит в углу и колупает стену». Тем не менее, прошло время, и Дмитрий Медведев выступает вполне осмысленно, вполне здраво, только он выглядит как интеллигентный человек – а это вызывает хохот (интеллигент во власти – это действительно довольно смешно). И, тем не менее, я бы поостерегся иронически относиться к Дмитрию Медведеву. Я думаю, мы еще узнаем о нем много удивительного. Внутренне он довольно твердый человек, как бы к этому не относиться. Кроме того, не надо забывать, что и когда Путина впервые нам показали, это не был человек, которого можно считать представителем власти.  Это было лицо, но это не был политик, не был обладатель власти. А сейчас Путин – самый значительный политик России и один из самых крупных мировых политических лидеров. Все, кто этого не понимают, просто не понимают, как функционирует власть. Путин отлично разбирается в системе власти, в том, как нужно действовать, и выстраивает власть в соответствии с реалиями.

Многим не нравится то, что делает Путин в стране. Я должен сказать, что и мне не нравится – его кадровая политика вызывает у меня отторжение, но моя оценка – это одно дело, а другое дело – реальные возможности Путина, реальные интересы Путина и то, как он их реализовывает. Мои интересы могут отличаться от интересов Путина, мои представления о будущем России могут отличаться от его представлений, но в рамках тех представлений, которые у него есть – а я не думаю, что они у него чрезвычайно развиты, постольку поскольку он не готовился быть политиком, а к этому надо готовиться всю жизнь – так вот, в рамках его представлений он блестяще справляется  с властью. Суркова я вижу как самого творческого политика, но если говорить о субъекте власти, то Путину равных нет.

То, что происходит сейчас в России – дело совсем не шуточное, а определяющее историю России.

- Сейчас можно довольно часто среди комментариев встретить предположение, что Медведев через какое-то время подаст в отставку…

- Я бы даже не хотел это обсуждать. Это бессмыслица. Это не нужно никому. Я не думаю, что Медведев или Путин окажутся настолько слабы, что ситуация выйдет у них из-под контроля. Подобная смена могла бы случиться только в одном случае – если бы Россию поразил тяжелейший кризис, и необходимо было бы из него выходить, снимая распрю между Медведевым и Путиным. Я не думаю, что в настоящий момент есть условия для такого кризиса. Четыре года правления Путина как премьер-министра достаточны для того, чтобы переформатировать власть таким образом, чтобы Путин мог оставаться премьер-министром еще четыре года, и еще четыре года… В отличие от президента премьер-министром можно быть пожизненно. В этом смысле Путин занял нишу, которая ожидается от него народом.

- Наверное, в этом действительно есть положительный момент, заключающийся в попытке перераспределить власть, сделать ее более коллегиальной.

- Да, более децентрализованной. Путины приходят – Путины уходят. Медведевы приходят – Медведевы уходят…

- А институты власти остаются.

- Да, остаются. Они обладают определенной инерцией. С приходом новых людей переналадить их будет очень сложно. И это хорошо, что сильный политик занял другое место в этой структуре власти. И, может быть, даже оптимальное, потому что с поста представителя верхней или нижней палаты Федерального Собрания Путин не мог бы так непосредственно контролировать принятие решений, как будучи премьер-министром. Но даже если бы он стал председателем Государственной Думы, это было бы хорошо, потому что тогда роль парламента сильно выросла. Таким образом, беда, которая называется «отсутствие серьезных политиков в России» несколько облегчается тем, что один серьезный политик постепенно перемещается в другие центры.

- Меняя свои ипостаси, усиливает те места, в которых он находится.

- Тем самым создавая более взвешенную структуру власти, чем та катастрофически централизованная власть, которая была создана президентом Путиным.

- Скорее уж тогда, президентом Ельциным. Борис Николаевич – это был почти царь…

- Да, царь, но при котором было много свобод. Были «Куклы», где была кукла Ельцина, над которой народ потешался. Но куклы Путина не было.

- Была кукла Путина. И первый год народ над ней тоже потешался. Но это быстро прикрыли.

- Многое что прикрыли. Если у Ельцина был рефлекс власти - у Путина такого рефлекса нет, – то у Путина есть здравые размышления и определенная прагматика и ответственность, чего не было при Ельцине. И сочетание Конституции и внутренней логики, которая была заложена человеком, для которого власть была самоценностью и самоцелью, со взвешенным и рациональным политиком как раз дала ту систему, которую мы имели при Путине-президенте последних лет. Я лично не так давно с горечью отмечал, что Путин уходит с президентского поста, когда институты власти совершенно дискредитированы, когда установлен режим личной власти и «государство – это я». Такой формулировкой можно определить власть Путина. Но его переход в другие структуры государства, наконец, дает возможность хоть немного уйти от режима персональной власти к выстраиванию властных институтов. И в этом смысле отказ Путина переписывать Конституцию, при том что он вполне мог это сделать, это, на мой взгляд, один из самых положительных вкладов, который сделал Путин в развитие нашей государственности.

---

Ранее по теме:

"Хочу такого, как Путин". Интервью В.Игрунова для kreml.org. 7 декабря 2007 г.;

У нас нет институтов государства или "Государство - это я". Выступление Вячеслава Игрунова на пресс-конференции в Интерфаксе. 29.11.2007;

Мотивы власти понять невозможно. Вячеслав Игрунов для МиК. Опубликовано 27 ноября 2007 г.;

Стабильности не хватает. Вячеслав Игрунов для Kreml.org. 20 ноября 2007 г.;

<Первый шаг Путина>. 31 октября 2007 г.;

Выступление В.Игрунова на учредительном съезде общественного движения "Союз социал-демократов". 20 октября 2007 г. Москва, Дом Союзов;

"Путин был вынужден пойти на этот шаг". В.Игрунов для МиК. 12 октября 2007.