Сейчас на сайте

Андрей Окара, политолог, член партии СЛОН. 8.07.2004г. Оригинал на сайте glavred.info

«Украинское государство нуждается в деприватизации»

Часть I

Если одна часть украинских политиков до октября - 2004 будет бороться за пост президента, то другая – за политическую реформу.


Приближение момента смены власти вновь мобилизовало «реаниматоров» политреформы. Хотя ей, судя по всему, как и в первый раз, понадобится бригада «патологоанатомов». Особенно теперь, когда стартовала предвыборная кампания и до победы любому из фаворитов президентского забега, как кажется, подать рукой. Между тем, в запале политической борьбы забывается, что политическая реформа, по идее, -  это вовсе не технология обмана, а попытка преобразовать государственный механизм. Проблему конституционного устройства Украины, изменить которое и нацелена политреформа, мы продолжаем обсуждать с московским политологом Андреем Окарой.

Главным мотивом необходимости проведения политической реформы является твердое убеждение ее творцов в том, что для Украины предпочтительнее не президентская (или президентско-парламентская), а именно парламентская (парламентско-президентская) республика. Андрей, если говорить об изменениях в Конституции не как о политтехнологии, а по существу: по-вашему, какая форма государственного правления нужна Украине?
Мне как монархисту представляется, что и парламентская, и президентская республики как формы правления являются одинаково ущербными и свидетельствуют о глубочайшей энтропии постсакрального общества, в котором высшим источником легитимной власти является не Провидение, а «народная воля» или «общественный договор». Причем, наиболее «чистой» формой является именно самодержавная монархия - прошу не путать ее с конституционной или абсолютной. В метафизическом и онтологическом измерении все республиканские формы правления одинаково отвратительны.

Однако нам не дано выбирать эпоху нашего существования и формат бытия-как-такового, поэтому мы вынуждены вести речь не о метафизическом измерении, а о структурном - об управленческой эффективности государства. И с этой точки зрения, в президентской или президентско-парламентской республике фигура главы государства сохраняет определенное типологическое сходство с фигурой монарха. По крайней мере, именно на ней концентрируется большая часть административных и силовых возможностей, она сохраняет некоторый отблеск сакральной харизмы, намек - именно намек - на трансцендентность власти как таковой. Если в самодержавной монархии помазанный на царство глава государства считается посредником между Провидением и политической реальностью, то в парламентской республике президент, который, как правило, избирается парламентом, а не всенародно, имеет чисто инструментальные функции и качественно не отличается от других представителей элиты.

Для политической практики это имеет какое-то значение?
Разумеется. Когда глава государства лишен провиденциальной харизмы в силу соответствующего государственного устройства, его власть имеет весьма незначительный ресурс легитимности. Такой президент, к примеру, ничего не может поделать с олигархами — как в силу своей политической и силовой немощи, так и в силу рационалистического обоснования высшей власти. Он воспринимается как «главный боярин», но не как «царь». Вообще, парламентская республика - идеальная форма для процветания олигократии: олигархам не нужен сильный президент, чья власть не является производной от их ресурса, и который в определенной ситуации сможет от имени государства с ними разобраться.

В президентской республике президент служит «высшей инстанцией», «арбитром нации», «гарантом Конституции» и так далее, то есть является воплощением вертикально интегрирующего государственного начала, тогда как в парламентской республике его функции номинальны, а подлинными распорядителями политического процесса выступает консилиум олигархов — несколько персон, примерно равных по своему могуществу и приходящих или не приходящих к консенсусу по главным вопросам собственности и власти.

Парламентская республика - это Эстония, Латвия, Чехия - государства небольшие, лишенные любых серьезных внешнеполитических амбиций и представления о какой-либо собственной исторической миссии. Государства с амбициями - вроде Франции, Англии, Испании - это именно президентские республики либо конституционные монархии. Не говоря уже о мировом гегемоне США.

Но ведь не менее амбициозные Германия и Италия — именно парламентские республики!
Вы правы. Но это два исключения. После Второй мировой войны на ФРГ и Италию как морально ответственных за преступления нацизма и фашизма международное сообщество наложило ряд существенных политических ограничений. Если говорить о конституционном устройстве, то наибольшее ограничение - это то, что в соответствии с Конституцией Итальянской Республики 1947 года и Основным Законом ФРГ 1949 года Италия и Германия стали именно парламентскими республиками. Получается, идеологи политреформы желают наказать Украину похожим образом.

Хорошее наказание!
Каждая страна пребывает в той или иной «весовой категории». Форма правления может повлиять на статус страны в сообществе себе подобных. Будь Италия и Германия республиками президентскими, уровень их влияния на международную политику был бы значительно выше. Есть прямая зависимость между формой правления и геополитической субъектностью. Парламентской республике необходимо прикладывать намного больше политических, организационных и прочих усилий, чтобы быть субъектом геополитики - чтобы что-то решать и на что-то влиять, а не оставаться объектом манипуляций.

Не случайно США и Россия по форме государственного правления - именно президентские республики, и любые подкопы под эту основу воспринимаются как покушение на самое святое. Кстати, можно вспомнить о судьбе Михаила Ходорковского: небо “в клеточку” для него стало вовсе не тогда, когда власть запуталась в количестве нулей в его капиталах, а тогда, когда он заговорил о парламентской республике и о возможности конфедерализации России.

Оговорюсь: я с уважением отношусь к позиции сторонников Украины как парламентской республики, если это позиция искренняя и сложилась не под влиянием конверта с долларами, а путем внутренних размышлений и интеллектуального поиска - как у Александра Мороза и Владимира Маленковича.

Ряд политологов говорит, что парламентская республика более демократична, чем президентская…
Я не очень понимаю, какой именно смысл вкладывают в слово «демократия» и производные от него те, кто произносит: то ли имеется в виду характеристика политического режима, то ли, как у Аристотеля, форма правления. В политическом лексиконе манипуляторов общественным сознанием оно используется как «симулякр», как некий фетиш, на который предлагается молиться и который строжайше запрещается подвергать какому-либо сомнению. Но какое за этим словом содержание - Бог весть…

В президентской республике президент избирается всенародно и источником его легитимности считается как бы «воля народа», в парламентской республике легитимность президента, избранного парламентом, значительно ниже. Поэтому если под демократией понимать народовластие, то это скорее на счет президентской республики, парламентская же республика тяготеет к олигархии.

Считается, что парламентская республика отвечает национальным историческим традициям Украины.
Думаю, что Украина времен Богдана Хмельницкого по типу правления может быть определена именно как милитарная президентская гетманская республика. Судя по всему, Богдан собирался превратить ее в монархию, но по известным обстоятельствам это не произошло. А постбогдановская эпоха Руины — это как раз и есть период олигархического правления, когда в Гетьманщине не было носителей трансцендентной властной харизмы. Конечно, на Запорожье такие люди были — тот же Иван Сирко. Но ему, к сожалению, не удалось стать гетманом.

Примерно таким же неэффективным и неконкурентоспособным  оказалось и олигархократическое Великое княжество Литовское, а позже и Речь Посполитая, в состав которых входили многие украинские земли. Эпоха УНР, Директории и гетмана Скоропадского подтвердили, что отсутствие единого сильного правителя делает государство неконкурентоспособным, особенно в критические времена — времена войн и революций. Если почитать Тараса Шевченко о гетманских «чварах» — это как будто о современных украинских олигархах. С той лишь разницей, что олигархи больше похожи не на «предателей-гетманов», а на «турок», «татар», «ляхов», «униатов», «орендарей» и прочих персонажей его поэзии…

Что думают об украинской политреформе московские политологи и политтехнологи? У нас распространено мнение, что некоторые идеи нашей политреформы используются в России.
Между конституционными метаморфозами в России и Украине существует какая-то таинственная взаимосвязь - как в кривых зеркалах или сообщающихся сосудах. В России думают, как усилить единство государства, как преодолеть негативные стороны федеральной формы госустройства, как выстроить «вертикаль власти», как сделать губернаторов управляемыми, как перестать тратить огромные деньги на их избрание. В Украине наоборот - говорят о регионализации и федерализации, о выборе губернаторов. В России уменьшили роль верхней палаты парламента - Совета Федерации, в Украине в это же время говорили о бикамерализме.

Большинство московских политологов, чьи высказывания о политреформе мне доводилось слышать или читать, высказываются «за», видя в ней прежде всего средство усиления российского влияния и ослабление позиций Виктора Ющенко.

Как бы Вы обобщили московские «пожелания» к конституционному устройству Украины?
Они примерно таковы: во-первых, парламентская республика, лучше с избранием президента парламентом.

Во-вторых, федерализация и регионализация политической, деловой и культурной жизни. Сюда же относится и требование о статусе русского языка в качестве второго государственного.

В-третьих, избираемость глав регионов. Некоторые московские политики и политологи считают, что с ними легче будет договариваться, чем с официальным Киевом. Но главные лоббисты этого вопроса - политтехнологи. В России рынок выборов сокращается, многие мечтают об украинском. Положим, лично я, исходя из каких-то меркантильных и корпоративных интересов, был бы заинтересован в том, чтобы в Украине то тут, то там постоянно кого-то избирали. Но с точки зрения управляемости государством давайте переформулируем вопрос так: а стоит ли из нескольких, как правило, не самых приятных и нравственных людей выбрать наиболее изощренного?

Почти все российские политики и политологи являются сторонниками федерализации Украины.
Да, действительно, абсолютное большинство тех, кто так или иначе определялся по данному вопросу в российском политическом сообществе, желают Украине федеративную форму государственного устройства. Объяснить - почему?

В общем-то, я догадываюсь, почему…
Ну да - вовсе не из-за избытка братских чувств. К сожалению. А потому, что рассматривают Украину как более или менее серьезного конкурента. Кое-кто верит, что федеративная Украина легче распадется на «наш» Крым-Донбасс и «вражескую» Галичину. Кстати, идея галицкого сепаратизма популярна, помимо Львова, именно в Москве. Львов как бы говорит Восточной Украине: мол, вы не приняли нашу программу украинизации, поэтому мы от вас уходим «в Европу». А Москва подогревает: «уходите, уходите, злобные галичане!».

Правда, в последнее время в России появилась и иная точка зрения, ее логика примерно такова: лучше договариваться с одним консолидированным центром принятия решений, чем иметь дело с двумя десятками бесформенных неуправляемых частей. Именно так многие американские стратеги в самом начале девяностых относились к перспективе возможного распада СССР.

А Ваше мнение каково?
Лично я думаю, что федерализация - это в недалекой перспективе смерть для Украины как государства. Во-первых, это кризис управляемости, торжество аморфности, усиление местного губернаторского произвола в противовес общегосударственным интересам. Во-вторых, это усиление центробежных культурных и политических тенденций, умаление общенациональной идентичности, разобщение регионов, испытывающих различное цивилизационное тяготение. Зачем в Украине строить кордоны между субъектами федерации, когда по ней и без того проходят два цивилизационных кордона — по Збручу и в Крыму (с исламской цивилизацией)?

Государство, в составе которого одновременно пребывают Львов, Ивано-Франковск, Тернополь, Донецк, Луганск, Севастополь и Одесса, в случае децентрализации просто развалится, ибо исчезнут последние намеки на общезначимые смыслы его существования.

Вернемся к теме политреформы. Кто, по-вашему, сейчас в ней заинтересован в Украине?
Если Политреформа-1, голосование по которой провалилось 8 апреля, имела хоть какое-то политическое содержание: от ее исхода зависела стратегия поведения политических сил на президентских выборах и много чего еще, то Политреформа-2 имеет лишь политтехнологический аспект - как фактор психологического давления и политического торга в контексте предвыборных «разборок» тех или иных политических сил. Особенно если учесть, что голосовался именно законопроект № 4180, а не № 3207-1, который мог бы набрать осенью 300 голосов и реально повлиять на функционирование государственного механизма.

Возможно, у меня предвзятое понимание реальных движущих сил процесса политреформы, но, сдается мне, ее главные инициаторы - политтехнологи, которым надо «осваивать средства», «отрабатывать бюджеты» и так далее. «Под политреформу» были привлечены такие ресурсы, что было бы непонятно, если бы после очевидного провала технологи, во-первых, не попытались «реабилитироваться» в глазах заказчиков и, во-вторых, не захотели хоть немного продлить во времени свой «бизнес». В политтехнологической деятельности, как в системе Станиславского, главное, чтобы процесс не останавливался, чтобы всё время что-то происходило, чтобы было движение, динамика, «экшен». Только тогда усилия могут быть успешными, иногда даже для заказчика. «Под политреформу», как вы сами знаете, столько всего делалось: фракции в Верховной Раде, аналитические группы, телепередачи, интернет-сайты, газеты. Лично мне известно не менее четырех газет, для которых политреформа была смыслом их создания и финансирования. Именитые журналисты совокупными усилиями переписали пару юрфаковских учебников по отечественному конституционному праву и конституционному праву зарубежных государств.

Конечно, если Кучма был бы лидером электоральных симпатий и претендовал на переизбрание, как Рузвельт в свое время, или если бы на Медведчуке не лежала бы «печать» «неизбирабельности», конкурировали бы они на равных с Ющенко и Симоненко. И больше всех говорили бы о необходимости укрепления государства, вертикали власти, внутренней политики, а сторонники парламентской республики и федерализации превратились бы в диссидентов. Вот это было бы интересно!

Андрей, наряду с другими российскими политологами, например, Станиславом Белковским, Вас упрекают в том, что Вы призываете к «зачистке» украинских олигархов, чтобы расчистить площадку для российских, или еще для чего-то.
Я не являюсь противником крупного бизнеса. Но олигархи — это не крупный бизнес, это качественно иное явление: их богатство основано на перераспределении политическими и административными методами. Не помню ни одного олигарха на постсоветском пространстве, который бы разбогател не на перераспределении госсобственности, а на том, чтобы что-то создал «с нуля».

Вот в России сейчас пытаются говорить о социальной ответственности бизнеса - очень правильно, но не очень эффективно. Олигархи пытаются «откупаться» от государства всяческими яйцами Фаберже, но ощущение нестабильности и неопределенности будущего их постоянно преследует, и это не так уж плохо. В национальных интересах сделать так, чтобы олигархи превратились в крупных бизнесменов и ощущали приоритетность государства. А также - свою вину перед народом.

Вину за что?
Да за свое богатство, добытое неправедным путем. В наших условиях, даже если они были бы идеально прозрачными, если бы была побеждена коррупция, всё равно не может быть праведного сверхкрупного капитала. Ведь олигархи разбогатели не за счет того, что всем вдруг стало хорошо, а за счет того, что всем стало плохо - за счет отъема у подавляющей части населения. Конечно, это может быть завуалировано и выглядеть законно. Но мы сейчас говорим не о юридической стороне олигархической проблематики, а о моральной и политической. Наверное, сейчас эти слова звучат как-то странно и неактуально, но это правда.

Понятно также, что у государства у самого слабы ресурсы и оно на данный момент не может выступать в качестве полноценного субъекта антиолигархической борьбы.

Но ведь альтернатива олигархам может быть еще хуже. Не считаете ли Вы, что в конкретных исторических условиях единственная альтернатива «злым» украинским олигархам - это не «доброе» государство, а иностранные транснациональные корпорации?
Несомненно, национальные олигархи, даже презирающие народ, среди которого им выпало жить, даже прячущие свои капиталы по средиземноморским оффшорам, это меньшее зло, чем транснациональные корпорации.

Поскольку олигархическое в Украине подменяет собою государственное, надо не повторить печальный опыт горбачевской Перестройки, когда борьба против партаппарата уничтожила основы государственности. Государство должно поставить олигархов в такие условия, в которых они могли бы заниматься своим бизнесом без вмешательства в государственные дела.

Гипотетическая победа над украинскими олигархами может привести к развитию двух опасных сценариев. С одной стороны, в тех странах, в которых не появилось своих национальных олигархов, - в Польше, Венгрии или Чехии это место заняли транснациональные корпорации. Это значительно хуже, чем  национальные, - это угроза геоэкономической субъектности и экономической самостоятельности государства. С другой стороны, украинское государство пока не может быть полноценным конкурентом олигархам, поэтому их «зачистка» может привести к анархии. Возможно, надо дать им возможность легализовать свои капиталы, но на очень жестких условиях.

Антиолигархическую кампанию может провести только сильное государство, только сильный президент и только с опорой на эффективный госаппарат. Это всё не о современной Украине. Дефолт «Юкоса» не является подрывом устойчивости российского государства и российской экономики, хотя, разумеется, и не укрепляет их.

Получается, Вы считаете, что у Украины нет естественных предпосылок к олигархизации?
Наоборот, думаю, что такие предпосылки есть. Как, скажем, у одного человека есть склонность к полноте, а у другого - нет. Но если у тебя такие данные, надо меньше есть и больше бегать. В украинской политической культуре очень слабы стимулы государственнического инстинкта, государство - это феномен не публичного права, а частного. С этой данностью нельзя не считаться.

Прошу меня правильно понять: я не против крупного бизнеса — именно он является основой любой экономики. Я против сращения политического и экономического, против того, чтобы государство являлось инструментом бизнеса, я против олигархократии. Олигархи - это те, кто приватизировал государство. И именно украинское государство нуждается в деприватизации. А уже потом - «Криворожсталь», Николаевский Глиноземный и далее по длинному списку. Кстати, если говорить о крупных предприятиях, их надо именно деприватизировать в  судебном порядке, признав договоры купли-продажи недействительными (ничтожными), а не национализировать, опираясь на какую-то особую «целесообразность» политического момента.

Поэтому главная политическая задача будущего президента, кто бы им не стал, - это возрождение «политического» как особого смыслового дискурса и  деприватизация государства.


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.