2005 г.

Вячеслав Игрунов об истории появления текста <К вопросу о смертной казни>

- Текст взялся из очень простой вещи. Дело в том, что жестокость советского режима оставила глубокий след в сознании моих современников. Когда я оглядывался направо и налево, я видел, как люди жаждут смерти других людей, преступников, людей неправедных - но это значения не имеет, потому что сама эта жестокость порождала жестокость ответную. Кроме того, прекрасно же видно, насколько ошибаются суды, уж не говоря о том, что сами законы по себе, даже без ошибок судов, бесчеловечны и бессмысленны во многих случаях. Поэтому, конечно же, мысль о том, что смертная казнь – зло, пришла ко мне из наблюдения за жизнью. Я тогда вовсе не знал ни о Гюго, ни о наших российских сторонниках отмены смертной казни, был человеком, может быть, неграмотным. И я решил сам написать свой текст и, разумеется, какие-то мысли были взяты от моих предшественников, кто писал до меня и отстаивал эту идею до меня, и которых я не мог идентифицировать. И это очень интересно само по себе, это показывает, насколько мы в нашем обществе были изолированы от общечеловеческого багажа, в том числе, и своего национального. Я думаю, что если бы я читал тексты нашей интеллигенции дореволюционного периода, послереволюционного периода, «веховского» круга, я бы, конечно, это все знал, но это не было доступно рядовому человеку, а я сам из того даже, что сам размножал и распространял, далеко не все читал.

Но гораздо интересней другое. В чем заключался замысел этого текста? Я хотел отправить его в газету «Известия» - в «Правду» рука не поднималась – с тем, чтобы получить отказ. У меня не было совершенно никакого сомнения, что газета «Известия» такой текст не опубликует. И тогда я собирался начать сбор подписей под этим текстом. Это совершенно не антисоветский текст, но мобилизация общества, начатки гражданского общества, были бы достижимы таким путем. И я стал давать этот текст своим знакомым, своим друзьям в Одессе с тем, чтобы они оценили этот замысел. Мне казалось, это очень красивый замысел: надо предложить в качестве ориентира какую-нибудь общекультурную ценность, которая бы не была антисоветской, но которая бы была общечеловеческой ценностью, общечеловеческим подходом. Такая идея бы, конечно же, не вписывалась в наше антигуманное общество, которая бы была, по сути, направлена против этой жесткой системы, которая бы объединяла людей гуманных и которая бы помогла создать целую сеть людей, знакомящихся друг с другом, совершенно безотносительно к их политическим взглядам. И сама эта сеть могла бы стать средой, в которой можно было бы проводить консолидацию инакомыслящих, потому что, в сущности, это уже инакомыслие в те времена. Я думал обратиться к таким людям как Андрей Дмитриевич Сахаров, многим, включая наших друзей-диссидентов, с тем, чтобы собирать подписи. Обратиться к академикам, писателям – найти таких людей, которых в обществе знают, которые сами по себе не вызывают ни отторжения, ни тем более преследования властью, и вместе с тем, они бы сделали большую гражданскую работу. Я очень гордился этой идеей, мне казалось, что это очень здорово – это же тебе не «Всеобщая декларация прав человека», ни «Хроника текущих событий», ни письмо в защиту Буковского – это просто само по себе очень нужное дело, сам по себе очень нужный текст. Но при этом в обществе, лишенном гражданских сетей – это работа по структурированию общества, которую нельзя заглушить всеми антисоветскими статьями. И первое, с чем я столкнулся – полное непонимание всех моих друзей. Все мои читатели самиздата встали на дыбы. «Нет, смертная казнь нужна!» – сказали они все в один голос. Например, один из них доказывал, что смертная казнь необходима, что если мы отменим смертную казнь, то разгул преступности станет непоправимым.

- Вся интеллигенция, та, с которой я работал, выступила на стороне смертной казни.

- То в XIX веке, а мы жили в XX веке. Я ведь говорю, что я не читал текстов и был неграмотным – это я сейчас знаю, что значительная часть наших выдающихся интеллигентов была противниками смертной казни. Тогда я этого не знал. Более того, этого не знал никто из моих товарищей и большая часть из них яростно отстаивала смертную казнь…

Я отправил эту бумагу к Сахарову. Должен Вам сказать, я даже не знаю ее судьбы. Попала она к Сахарову, не попала она к Сахарову… Потом меня арестовали и все это дело заглохло. Когда я вернулся, перечитал этот текст, он мне показался очень детским, очень наивным, плохо написанным, и я отложил его в сторону, тем более что жизнь к тому времени давала много других поводов для работы.

Одним из таких поводов была обратиться к Миттерану как социалисту, как к гуманисту, с просьбой отменить испытания ядерного оружия французами. И здесь опять же таки против меня выступили все мои диссиденты. Отмена испытаний в атмосфере, которые проводили французы и сейчас, на мой взгляд, имела смысл. И объединиться под таким прошением – это, конечно, не столь же значительное дело как борьба со смертной казнью, но, в принципе, столь же осмысленная и вполне нормальная вещь. Этот текст до Сахарова точно дошел – он мне не ответил. Я как-то спросил у Шихановича, который передавал Сахарову, почему же хотя бы он не сказал «нет», он сказал: «А разве это предполагает ответ? Вы обратились к нему, ну и все». Сахаров, создатель водородной бомбы, конечно, должен был бы сказать свою точку зрения, осмыслено это или нет, хорошо это или нет, стоит обращаться к Миттерану или нет. Увы, увы… Сахаров, как я понимаю, тогда уже был в Горьком, я, естественно, не мог с ним общаться… Правда, я никогда у Андрея Дмитриевича впоследствии не спрашивал, прочитал ли он этот текст. Не исключено, что его получила, например, Боннер, которая меня терпеть не могла и, может быть, сама решила, что Сахарову нечего в это ввязываться и ему не показала. Как бы там ни было, Сахарову в Горький было передано. Боннер этот текст получила, дальнейшая его судьба мне не известна. Но если Сахаров на это не отреагировал, если Гефтер активно выступал «против», я понял, что из этого успеха быть не может. Идея должна быть такая, которая, с одной стороны, разламывает стереотипы в обществе, но, с другой стороны, является общепризнанной хотя бы для того узкого круга людей, к которому ты принадлежишь. Нельзя создать массового движения, если у тебя нет поддержки. Массовое движение, как пожар, вспыхивает там, где есть уже подготовленное сырье. Просто кто-то один четко реагирует на то, что подсознательно накапливается у многих. Вот как «Мемориал»: раз, сделали, мгновенно все выгорело, потому что к этому общество было уже готово. А, к сожалению, ни смертная казнь, ни отказ от испытания ядерного оружия, такими идеями не были.

<…>

- Скажем так – околодиссиденты. Диссиденты на это реагировали, как правило, просто с безразличием. Это середина семидесятых годов. Я повторяю, у меня был очень короткий промежуток. Может быть, если бы меня так рано не арестовали, я бы был более настырным и, может быть, нашел бы раньше или позже, партнеров – вот как с «Альманахом-77». <…> Если бы я не сел в начале 75 года – собственно я все усилия уже в 1974 году прекратил, потому что когда начались обыски, и стало ясно, что меня быстро посадят, я таким неперспективным делом как борьба со смертной казнью не стал заниматься. Поэтому у меня была половина 73 года и первая половина 74 года. Около года я носился с этой идеей, и она не была реализована. Я, конечно, жалею, что я не придал этому больше энергии, больше значения. Но, слава Богу, что хоть сейчас у нас в обществе есть много людей, которые противники смертной казни.

- Да, конечно… Но самое главное, что эта идея является одной из многих идей, она не является такой взрывной для общества как тогда, она не является такой структурирующей в обществе как тогда. Это одна из идей в общем комплексе, который варится в головах. А тогда она могла иметь специфическое значение. Вот поэтому появилось это письмо.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!