Сейчас на сайте

Петр Бутов. Комментарий к воспоминаниям М.Ривкина.

Об Алексанре Семенове,
заключенном из ЖХ.385.3.5

 

 

Если сказать коротко, чем я занимался после того, как я перенял библиотеку от Игрунова, то основным моим занятием было хранение чужих тайн.

Чужие тайны – это большое бремя.

О себе я говорил всегда охотно. Это как бы входило в мою роль – быть диссидентом.

Я должен был держать моих знаком в курсе моих дел.

Это было основой доверия ко мне со стороны моих знакомых – читателей библиотеки.

Это определило  во многом  мой характер.

Саша Семенов доверил мне так же одну тайну. Правда, это произошло позже, уже после того, как Михаила Ривкина увезли в тюрьму, летом 1986 года.

Тайна эта заключалась в том, что Сашу Семенова крестили. Произошло это так.

Он написал письмо Патриарху всея Руси в котором он изложил све желание – быть крещеным по православному обряду. Я знал, что Сша написал письмо Патриарху, но содержание письма было мне неизвестно. И вот как-то подходит ко мне Саша, потирает руки и как-то невзначай говорит, что его только что крестили. Его вызвали месные сотрудники КГБ и, как он был одет, отвезли в церковь, где его уже ждал местный священник, который его и окрестил.

Об этом событии Саша, конечно, пообещал не рассказыват в зоне, но мне он не мог не рассказать.

Так что та помощь, которую Семенов оказал Михаилу Ривкину, вполне объясняется тем, что Саша был глубоко верующим человеком.

Кроме того, наш режим в нашей зоне не был очень жестким.

Ривкин упоминает об Евгении Анцупове, который был отправлен за год до него в тюрьму и так же сидел перед отправкой во внутренней лагерной тюрьме (помещение камерного типа -  ПКТ). Тогда там было два человека – Анцупов и Бобыльков. Бобылькова посадили после неудачной попытки побега из лагеря.

Как известно, в Барашево заключенные работали в мастерской по пошиву рукавиц. Одни их шили, а другие выворачивали. В ПКТ рукавички выворачивали. И получилось так, что в ПКТ передавали рукавички от меня и от Зоркальцева. Мы стали потихоньку закладывать в рукавички продукты. Конфеты, печенье, маргарин и все такое и махорку.  К кому попадет махорка, к Анцупову или к Бобылькову никто не знал – это было дело случая. Иногда к одному, иногда к другому.  Бобыльков, чтобы объяснить присутствие махорки в камере, стал иногда даже закупать ее в ларьке и даже дымить, что бы его тяга к хранению махорки выглядела правдоподобно. Это длилось довольно долго, пока ко мне не подошел мастер, так же заключенный, и сказал, что рукавички проверили и нашли в них продукты, так чтобы мы прекратили делать передачи в ПКТ. Мы выждали несколько дней, а затем Зоркальцев положио в одну из рукавиц дольку чеснока. Тогда ко мне подошел опять мастер и сказал, что эту дольку нашли. Мы вынуждены были это безнадежное дело оставить. Правда, перед Новым годом мы сделали опять передачу. Анцупова из ПКТ почти сразу взяли на этап, как это и описывает Ривкин, а Бобыльков еще был в зоне довольно долго и рассказал мне, что именно эта передача, перед Новым годом, этот знак солидарности, его силно растрогал.

А Женя Анцупов умер здесь, в Германии, в начале 90-х годов.

Это было традицией у нас, поддерживать тех, кто находиться в ПКТ.

Семенов и мне давал подслащенную воду, когда я сидел в ШИЗО.

Я с ним много общался и беседовал. Он родился в семье деревенского конюха, по своему мудрого человека. Когда Саша вырос, он поступил в военное училище и служил в авиации. Потом ушел в отставку в должности майора  и работал на военном заводе. Я имел привычку вопросы не задавать и слушать то, что мне говорили, других подробностей я вспомнить не могу.

Как-то он познакомился с одним из сотрудников американского посольства. Встречался с ним, они посиживали в ресторане. Разговоры, как потом выяснилось, КГБ записывало. Саша говорил мне, что собственно,  фактов передачи какой-либо информации не было, то есть шпионажа не было. На суде это и заявил его адвокат. Да, ответил прокурор, этого не было, но могло бы быть.

Он обосновывал свое утверждение на том, что Саша владел секретной информацией и вел с американцем антисоветские разговоры. Так что арест, по существу, был превентивной акцией, на всякий случай, как бы чего не случилось.

Зная Сашу, я верю ему – не был он шпионом, и то, что он о себе рассказал, соответствует действительности.

То, что Саша работал поваром, не является доказательством того, что он сотрудничал с КГБ. Если бы он был диссидентом, это должно было бы вызывать подозрение. Должность на кухне предложил замполит, собственно, мне, как только я пришел в зону. Тогда освободился один заключенный, который там работал. Но я понимал, что этого нельзя делать – идти работать на кухню. Но человек, не связанный с диссидентской традицией, относится к жизни в лагере иначе. Диссиденты были более или менее связанной группой. Деление на придурков и остальных заключенных в наше время было условно. Выбор между кухней и лесоповалом это одно, а выбор между кухней и мастерской по пошиву рукавичек – это другое.  

Диссиденты  могли в наши времена найти соглашение с КГБ и избежать ареста. Так что, придя в лагерь, было бы посто глупо занимать привилигрованное положение. Но Саша был одиночка, не связанный ни с какой традицией. Кроме того, он на кухне работал добросовестно и старался приготовить получше, в отличие от другого, старого повара, который во время войны работал в полиции. Порции полностью мало кто съедал. Еда оценивалась по калорийности. Калорий нам всем хватало. Не хватало витаминов. Но это не могла восполнить и работа на кухне.

Я много с ним общался. Он мне задавал множество вопросов, но все они касались только религи или философии. Никогда никаких «дурных» вопросов я от него не слышал.

В лагере можно прожить годы и не обмолвиться словом. Я тоже далеко не со всеми общался. Думаю, что Ривкин и Семенов так друг с другом и не говорили до того момента, когда Ривкин попал в ПКТ.

К счастью, я знал хорошо и Ривкина, и Семенова.

Кто-то может сказать, но ведь Семенов – православный, а Ривкин – еврей. Почему один должен был помогать друг другу? Я бы сказал так – встретились два глубоко верующих человека. Только один знал это, а другой нет. Я думаю, что Семенов помогал Ривкину из глубокого уважения к нему.

Я помню, когда я вышел из ШИЗО, я подошел к Семенову и говорю ему:

- Спасибо. – Я имел в виду сладкую водичку. А он, ни слова не говоря, махнул рукой и пошел. 

В том, как Михал Ривкин оценил Семенова, я увидел отражение той трагедии, котоую мы все, как народ,  пережили и следы которой мы пытались залечить.

Я прочитал воспоминания Ривкина и мне не хватает слов, чтобы оценить его. Это не литература. Это документ эпохи. Это памятник эпохи.

К сожалению, диссиденты мало пишут воспоминаний. Многие наши современники говорят – это было время, когда нельзя было говорить. Это неверно. Это было время, когда говорить было можно и нужно и это было время, когда слово было весомо.

Сечас, когда я просматриваю Интернет, читаю и думаю об авторах –  зачем они это несут и зачем? Особенно это касается тех, кто принадлежит к нашему поколению. Те битвы, которые некоторые ведут сейчас, нужно было вести тогда, когда мы их вели.  Это время прошло. Сейчас можно спокойно говорить и писать то, за что в наше время можно было провести несколько лет в лагере. Я бы хотел сказать – многие получили эту свободу в подарок.

Умейте ценить то, что получили. Другие заработали свободу в трудной борьбе.

 

Моя жена прочитала воспоминания Ривкина и вспомнила, что в Израиле Михаил даже не считается узником Сиона.  Это меня больше всего поражает в истории диссента. Да, мы как бы стоим особняком от всех и не только в СНГ, а всюду. Я с Мишей говорил об этом. Я ему стал объяснять, что он-то и должен считаться  узником Сиона.  А он мне в ответ возражал – нет, он был арестован просто как  диссидент. Мне на эту тему спорить трудно. Я не знаю, кто в действительности считается узником Сиона, я знаю только, что в Израиле это почетное звание.

Но если Миша не узник Сиона, то кто вообще заслуживает такого почета?

 


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.