 |
 |
 | ||||||||||
|
Цена вопросаПартии в России никому не нужны — ни новые, ни старые. И всем понятно, почему не нужны. Авторитарную власть тяготит многопартийность, и она ограничивает ее драконовскими законами, а приверженный патернализму народ готов голосовать только за тех, кто уже осенен властью. Лишенная эффективных механизмов смены власть грозит стране неминуемой катастрофой. И множество активных людей, не видя иных перспектив, покидают страну. Другие стремятся стать частью системы, хорошо заработать, а потом уносить ноги. Похоже, всерьез только националисты готовы менять систему и оставаться здесь. Партии, считающие себя пострадавшими от авторитаризма, стойко грезят о политической конкуренции. Но нет среди них ни одной, которая сама внутри себя жила бы по законам конкуренции. Все они у нас лидерские, а значит, авторитарные. Неизбежную в политике команду они воспринимают как в футболе: играют 11 человек, а забивает один. Лидерам нужны мальчики, которые накатывали бы им мяч под удар. И если вдруг в команде появляется яркая личность, партия его выдавливает. После чего эта личность собирает свою футбольную команду и начинает страдать от того, что Минюст отказывается регистрировать ее как партию.
Ну и кому после этого нужны будут партии, если все они однотипны в самом главном — в стиле, хоть и называют себя кто коммунистами, кто либералами, кто социал-демократами. Массовое сознание чутко реагирует не на идеологические программы, а на те стереотипы, с которыми партия проживает свою внутреннюю жизнь. Точно так же ребенок впитывает не слова родителей, а их манеры в повседневном бытовом поведении.
Спору нет, партия — это теплица, в которой выращиваются политические лидеры. Но партия должна быть командой звезд, в конкуренции между которыми только и формируются лидеры. При этом надо понимать, что политическая конкуренция — это не только соперничество, но технология согласования интересов и механизмы солидарности. При таких живых партиях, если к тому же будет их много и разных, народ со временем прекратит ориентироваться преимущественно на лиц из властвующей элиты.
Но чтобы такое случилось, политическая жизнь в стране должна быть раскрепощена. А для этого нужно избавить партийную систему от всех тех законов, которые ее душат. А избавить способны только те, кто этого хочет и уже обладает властью. Но нынешняя политическая элита этого не хочет и даже боится. Иные политики практически не имеют шансов прийти к власти, пока демократия не станет для народа выстраданной ценностью. Именно выстраданной, в противном случае, как заметил еще Герцен, "людям легче сносить цепи рабства, чем дарованную свободу". Но чтобы такое случилось с народом, нужен опыт политической жизни.
Активным людям кажется, что это замкнутый круг. Выхода из него нет. Плетью обуха не перешибешь, и в ближайшую тысячу лет ничего не изменится. Так говорили мне многие диссиденты в 1970-х. А я считал, что будут изменения, ради которых, собственно, и стоило заниматься тем, чем занимались диссиденты. И перемены настали. Система рухнула. Все, чего добивались диссиденты, реализовано даже, может быть, с избытком. Точно так же и теперь замкнутый круг может быть разорван, прежде всего, усилиями интеллектуальной элиты.
А интеллектуальные силы в обществе есть. И они значительны, косвенным доказательством чему считаю книжные магазины. Там сейчас такие книги продаются, которые я прежде пытался доставать ценой свободы. И заметьте, все они изданы коммерческими структурами. Значит, наш интеллектуальный слой достаточно силен, чтобы на него работало множество издательств.
Для интеллектуалов, правда, сейчас есть простой выход из круга — Европа, Америка, Австралия и т. д. Но это облегчение жизни лишь на одно поколение. Ситуация на Западе разворачивается так, что все ценности западной демократии, скорее
Партии в России никому не нужны — ни новые, ни старые. И всем понятно, почему не нужны. Авторитарную власть тяготит многопартийность, и она ограничивает ее драконовскими законами, а приверженный патернализму народ готов голосовать только за тех, кто уже осенен властью. Лишенная эффективных механизмов смены власть грозит стране неминуемой катастрофой. И множество активных людей, не видя иных перспектив, покидают страну. Другие стремятся стать частью системы, хорошо заработать, а потом уносить ноги. Похоже, всерьез только националисты готовы менять систему и оставаться здесь.
Партии, считающие себя пострадавшими от авторитаризма, стойко грезят о политической конкуренции. Но нет среди них ни одной, которая сама внутри себя жила бы по законам конкуренции. Все они у нас лидерские, а значит, авторитарные. Неизбежную в политике команду они воспринимают как в футболе: играют 11 человек, а забивает один. Лидерам нужны мальчики, которые накатывали бы им мяч под удар. И если вдруг в команде появляется яркая личность, партия его выдавливает. После чего эта личность собирает свою футбольную команду и начинает страдать от того, что Минюст отказывается регистрировать ее как партию.
Ну и кому после этого нужны будут партии, если все они однотипны в самом главном — в стиле, хоть и называют себя кто коммунистами, кто либералами, кто социал-демократами. Массовое сознание чутко реагирует не на идеологические программы, а на те стереотипы, с которыми партия проживает свою внутреннюю жизнь. Точно так же ребенок впитывает не слова родителей, а их манеры в повседневном бытовом поведении.
Спору нет, партия — это теплица, в которой выращиваются политические лидеры. Но партия должна быть командой звезд, в конкуренции между которыми только и формируются лидеры. При этом надо понимать, что политическая конкуренция — это не только соперничество, но технология согласования интересов и механизмы солидарности. При таких живых партиях, если к тому же будет их много и разных, народ со временем прекратит ориентироваться преимущественно на лиц из властвующей элиты.
Но чтобы такое случилось, политическая жизнь в стране должна быть раскрепощена. А для этого нужно избавить партийную систему от всех тех законов, которые ее душат. А избавить способны только те, кто этого хочет и уже обладает властью. Но нынешняя политическая элита этого не хочет и даже боится. Иные политики практически не имеют шансов прийти к власти, пока демократия не станет для народа выстраданной ценностью. Именно выстраданной, в противном случае, как заметил еще Герцен, "людям легче сносить цепи рабства, чем дарованную свободу". Но чтобы такое случилось с народом, нужен опыт политической жизни.
Активным людям кажется, что это замкнутый круг. Выхода из него нет. Плетью обуха не перешибешь, и в ближайшую тысячу лет ничего не изменится. Так говорили мне многие диссиденты в 1970-х. А я считал, что будут изменения, ради которых, собственно, и стоило заниматься тем, чем занимались диссиденты. И перемены настали. Система рухнула. Все, чего добивались диссиденты, реализовано даже, может быть, с избытком. Точно так же и теперь замкнутый круг может быть разорван, прежде всего, усилиями интеллектуальной элиты.
А интеллектуальные силы в обществе есть. И они значительны, косвенным доказательством чему считаю книжные магазины. Там сейчас такие книги продаются, которые я прежде пытался доставать ценой свободы. И заметьте, все они изданы коммерческими структурами. Значит, наш интеллектуальный слой достаточно силен, чтобы на него работало множество издательств.
Для интеллектуалов, правда, сейчас есть простой выход из круга — Европа, Америка, Австралия и т. д. Но это облегчение жизни лишь на одно поколение. Ситуация на Западе разворачивается так, что все ценности западной демократии, скорее всего, должны будут защищать внуки тех, кто сегодня туда едет. Поэтому есть смысл оставаться и менять ситуацию здесь. Иначе этим займутся националисты, которые ехать в Европы не собираются.
Впрочем, можно остаться и жить благополучно, ничего не меняя. У интеллектуалов теперь масса возможностей выгодно реализовать себя во всевозможных институтах, центрах, экспертных группах. Но если сегодня личный материальный успех действительно доминирует в системе ценностей интеллектуалов, то пусть получат ту страну, которой они достойны.
На самом деле требуется самоотверженная, подвижническая (какой бы смех ни вызвали сейчас эти понятия) работа интеллектуальных лидеров. Пусть из-за этого они сегодня станут не самыми почитаемыми в стране, пусть даже их сочтут аутсайдерами. Но через 20 лет их работа обязательно скажется. Даже если к этому времени общество рухнет (а пока, похоже, что рухнет), то все их наработки обязательно потребуются в новом мире. Нужно только, чтобы эти интеллектуалы-одиночки объединили усилия. Как их объединить, не знаю. Знал бы — уже занимался бы этим. всего, должны будут защищать внуки тех, кто сегодня туда едет. Поэтому есть смысл оставаться и менять ситуацию здесь. Иначе этим займутся националисты, которые ехать в Европы не собираются.Впрочем, можно остаться и жить благополучно, ничего не меняя. У интеллектуалов теперь масса возможностей выгодно реализовать себя во всевозможных институтах, центрах, экспертных группах. Но если сегодня личный материальный успех действительно доминирует в системе ценностей интеллектуалов, то пусть получат ту страну, которой они достойны.
На самом деле требуется самоотверженная, подвижническая (какой бы смех ни вызвали сейчас эти понятия) работа интеллектуальных лидеров. Пусть из-за этого они сегодня станут не самыми почитаемыми в стране, пусть даже их сочтут аутсайдерами. Но через 20 лет их работа обязательно скажется. Даже если к этому времени общество рухнет (а пока, похоже, что рухнет), то все их наработки обязательно потребуются в новом мире. Нужно только, чтобы эти интеллектуалы-одиночки объединили усилия. Как их объединить, не знаю. Знал бы — уже занимался бы этим.
Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!
|
|||||||||||
 |
 |
