Сейчас на сайте

Опубликовано в газете "Культура", №33 (7646) 28 августа-3 сентября 2008 г.

История одного музея

Юрий Самодуров ушел "по собственному желанию"

Елена ГАРЕВСКАЯ

Юрий САМОДУРОВ был директором Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова со дня его основания в 1996 году. И вот на прошлой неделе появилась информация, что он покидает этот пост из-за разногласий с учредителем музея, которым является Фонд Андрея Сахарова. До 2005 года председателем фонда была Елена Георгиевна Боннэр, а с 2005 года - Сергей Адамович Ковалев. Мы обратились к Юрию Самодурову с просьбой прояснить ситуацию с его уходом и более подробно остановиться на разногласиях с учредителями.

- Причин, по которым я подал заявление об отставке с должности директора Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова несколько. С самого начала, с момента создания музея, между его учредителями и мной как директором-организатором существовали расхождения. В 1994 году Фондом Сахарова был открыт Архив Сахарова, и со временем архив стал не только исследовательским, но и просветительским учреждением с прекрасной музейной экспозицией. Но при создании музея, когда продумывалась его экспозиция, Елена Георгиевна Боннэр хотела, чтобы музей также был посвящен Андрею Дмитриевичу Сахарову. Я же считал, что мы создаем не музей Сахарова, а музей его имени, и поэтому в отличие от архива музей должен строиться не вокруг личности и деятельности Сахарова, а вокруг ценностей, которые Андрей Дмитриевич в нашей культуре олицетворяет: гуманизм, уважение прав человека, толерантность, интеллектуальный и нравственный подход к решению общественных проблем. Я тогда Елене Боннэр сказал: "Я - сахаролюб, но не хочу быть сахароведом",- и предложил три направления работы: "Тоталитарное прошлое", "Современные проблемы" и "Личность и деятельность Андрея Сахарова". Елена Георгиевна дала согласие на такую концепцию развития музея, но внутренне была с ней не согласна и часто затем об этом несогласии говорила, упрекая меня в том, что я "из музея вынес Сахарова".

Второй и также постоянный конфликт с учредителями наметился с самого начала по поводу направления "Тоталитарное прошлое". Меня неоднократно упрекали, что этим направлением занимается "Мемориал", что не надо "Мемориал" дублировать и т.д. Я этого не понимал и не понимаю. Вместе наши организации сделали для этой области гораздо больше, а конкретные программы никогда не повторяли друг друга.

Третий долговременный конфликт возник в 2000 году, когда был создан выставочный зал, разместившийся в реконструированном гараже, по поводу выставочной программы и использования в работе музея языка современного изобразительного искусства. Я считал и считаю, что Музей и общественный центр имени Андрея Сахарова может и должен использовать в своей работе все доступные и естественные для музея и общественного центра языки культуры: язык философии, права и гражданских акций, язык литературы, изобразительного искусства, театра, науки, даже бизнеса, потому как он - тоже часть культуры. Никаких ограничений в инструментах и средствах работы не может быть по определению. Выставочная программа - значительная часть деятельности музея. Я стремился, чтобы в год у нас было 8 - 10 выставок в выставочном зале и 6 - 8 в зале постоянной экспозиции. При этом часть выставок, посвященных современным общественным проблемам, делалась художниками современного искусства. Учредители музея - друзья, коллеги, соратники Андрея Дмитриевича - в основном люди старшего возраста, по роду занятий с актуальным искусством дела не имеющие, были против. Обвиняя меня во всеядности, "галеризме", они говорили: "У вас в музее нет специалиста по современному искусству, а выставки вы устраиваете". Для меня же язык современного искусства, посредством которого можно указывать на проблемы общества, в этом качестве ничем незаменим.

Четвертая проблема, переросшая в резкий конфликт с учредителями, относится к обеспечению существования независимого музея в нашей стране. Учредители музея, члены "Общественной комиссии по сохранению наследия Сахарова - Фонда Андрея Сахарова", никогда не имели дела с созданием музея и весьма смутно представляли, какие функции музей должен выполнять, какой для этого нужен штат и сколько это стоит. Здание для музея Фонд Сахарова получил от Правительства Москвы в бесплатное пользование. Средства на его реконструкцию и создание экспозиции мы получили от западных фондов, нашла и "выходила" их Елена Георгиевна Боннэр. Затем до 2000 года мы, как и другие общественные организации, существовали на гранты западных фондов, после чего грантодатели нам сказали, что музей должен найти деньги на содержание инфраструктуры и зарплату постоянных сотрудников внутри страны. Мы попытались это сделать, мне даже предоставили 10 минут на "Первом канале" телевидения, но на мой призыв к обществу помочь музею никто не откликнулся. Мы обращались и в несколько сотен банков. Мы должны были закрыться, об этом из газет узнал Борис Березовский, который предложил помощь Елене Боннэр. Он дал американскому Фонду Сахарова три миллиона долларов, и с 2000 года мы жили за счет американского фонда. До 2007-го мы на музей получали по 340 тысяч долларов в год. Этой суммы хватало на содержание музея, плюс мы получали гранты на программы. Причем зарплаты сотрудников музея были скромными. Например, моя зарплата в 2008 году составляла 18,2 тысячи рублей. В 2007 году американский Фонд Сахарова выделил на музей и архив 250 тысяч долларов, в 2008-м - 160 тысяч долларов только на музей (так как средства на архив в этом году мы получили от РАО ЕЭС). При этом бюджет музея на 2008 год составляет около 450 тысяч долларов. От меня уже пять лет учредители требуют сокращения штатов, но когда я спрашиваю, кого сокращать, они отвечают: "Сокращай кого хочешь". Сотрудников музея, которые все годы обеспечивали программы, всего шесть человек вместе со мной. И если сократить даже одного человека, значит, сократить функции, а это деградация музея. Учредители не хотят понять, что все функции музея равно важны, и ничего там сократить нельзя. Осенью прошлого года мы стояли на грани сокращения практически всего персонала, нас спас один российский благотворитель. В январе этого года я отказался выполнить жесткое требование учредителей составить "ликвидационный бюджет" на 2008 год на 100 тысяч долларов, позволяющий лишь содержать здание и использовать его как место для различных встреч, семинаров и т.д. Всего у нас каждый год проходит до 200 мероприятий, организуемых и Фондом Сахарова, и другими общественными организациями, которым мы бесплатно предоставляем помещения, и это очень важная часть нашей деятельности. Я считал и считаю, что прежде, чем сокращать направления деятельности и штат, учредители музея и Совет музея должны были сделать все от них зависящее, чтобы достать деньги, что для этого в Совет музея нужно пригласить еще несколько лиц и что главная задача совета - содействие динамике развития всех направлений деятельности Музея и центра имени Андрея Сахарова.

Все это я называю сокращенной формулой "неустранимые расхождения во взглядах между мной и учредителями на бюджет, штат, программу музея".

Поскольку все мои предложения, направленные на обеспечение динамики развития Музея и центра имени Андрея Сахарова, в 2008 году были отвергнуты, я ушел из музея и Фонда Сахарова по собственному желанию.