Сейчас на сайте

<<< На титульную страницу книги "Постоянновлажные тропики"

Заключение >>>

ГЛАВА V

РЕГИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ

Характер и масштабы хозяйственной деятельности в постоянновлажных тропиках, ее влияние на состояние природной среды и естественных ресурсов, специфика природоохранных мер — все это наряду с общими чертами всегда имело региональные различия, что не раз уже подчеркивалось нами. В современный период значение этих различий как бы уменьшилось на фоне того сложного положения, которое повсеместно складывается в постоянновлажных тропиках из-за ускоряющейся деградации их экосистем и однотипности форм хозяйственного воздействия на них.

Тем не менее такие различия есть и остаются довольно существенными. Они по-прежнему связаны как с региональными природными особенностями, так и с тенденциями хозяйственного развития, зависящими от разных социально-экономических и демографических условий в странах региона. В этой книге не стоит задача проанализировать весь комплекс сложных региональных эколого-ресурсных проблем в постоянновлажных тропиках. Но даже краткая характеристика региональных аспектов современной трансформации природопользования и природоохранной деятельности полезна, чтобы более наглядно представить происходящие в последние два десятилетия изменения. Мы попытаемся это сделать, опираясь главным образом на отдельные конкретные и типичные примеры для каждого региона.

ЛАТИНСКАЯ АМЕРИКА

Будущее природы постоянновлажных тропиков Латиноамериканского региона занимает в конце нашего столетия главное место при рассмотрении эколого-ресурсных последствий современной деградации и уничтожения первичных экосистем этой зоны с позиций глобальной экологии. Во-первых, в регионе к 80-м годам осталось более1/2 из сохранившихся в мире постоянновлажных лесов. Во-вторых, сведение этих лесов за последние 20 лет нарастало такими темпами, что возникла угроза полной деградации в обозримом будущем наиболее крупного очага тропического генофонда и одного из важных элементов системы саморегулирования биосферы. В-третьих, в Латинской Америке в последние годы проводились многие из наиболее интересных и важных в практическом отношении исследований экосистем постоянновлажных тропиков, их трансформации под воздействием разных форм хозяйственной деятельности, путей защиты и восстановления этих экосистем.

С начала 70-х годов латиноамериканские и некоторые другие западные ученые стали активнее предпринимать попытки проанализировать для региона, и в частности для Амазонии¹, степень заметно усилившейся к этому времени деградации экосистем влажных тропиков. Целью таких исследований стал поиск путей оптимизации природопользования, пригодных для конкретных социально-экономических условий, складывавшихся в странах Латинской Америки². Этим вопросам, например, применительно к центральноамериканским странам еще в 1971 г. был посвящен специальный семинар в Гватемале³. Аналогичные региональные конференции неоднократно проводились и в последующие годы.

В 1973 г. в числе публикаций американской организации «Ресурсы для будущего» вышла монография М. Нельсона о перспективах освоения возобновимых ресурсов Латинской Америки и ее минеральных богатствах, отличавшаяся большим оптимизмом в этом отношении⁴. Но уже вскоре МСОП привлекает всеобщее внимание к экологическим опасностям нарастающего неконтролируемого освоения постоянновлажных тропиков в Латинской Америке и предпринимает одну из первых попыток выработать экологические рекомендации для экономического развития во влажных тропиках региона, а ФАО публикует аналитическую сводку по природоохранным рекомендациям для Амазонии⁵. Одновременно в 1976 г. появляется оригинальное исследование о практике освоения и охраны дождевых лесов Амазонии⁶. Затем, вплоть до настоящего момента, число подобных работ для разных территорий региона, но более всего для Амазонии неуклонно нарастает из года в год.

В 70-х годах появлялось немало серьезных научных публикаций, отражавших усиление беспокойства именно научных кругов о том, что экологические последствия новых масштабов хозяйственного вторжения в глубинные районы дождевых лесов региона могут оказаться несоизмеримыми по ущербу с временными выгодами такого вторжения. Появление этих работ было вызвано в основном подготовкой и началом осуществления широкой программы освоения бразильской Амазонии⁷. Таковы, например, труды Б. Меггерса или У. Деневана⁸, писавших еще в начале 70-х годов о неизбежной деградации всех дождевых лесов Амазонии, если не будет обеспечено сдерживание их намечавшегося освоения, и много аналогичных работ, достаточно полно отраженных в последней сводке ЮНЕСКО о тропических лесных экосистемах ⁹.

Именно на материалах по исследованию современной деградации постоянновлажных лесов Латинской Америки под воздействием хозяйственной деятельности была выдвинута и достаточно убедительно мотивирована идея о том, что на современном этапе вечнозеленые дождевые леса следует рассматривать как невозобновимые ресурсы биосферы ¹⁰. С середины 70-х годов появляются одна за другой работы, в том числе и очень видных экологов и натуралистов, свидетельствующие о безуспешности внедрения в хозяйственную практику в Латинской Америке многих рекомендаций по экологической оптимизации природопользования во влажных тропиках¹¹. В некоторых публикациях, как, например, в работе Р. Мезанцы об угрозе антропогенного опустынивания¹², заметна полная драматизация эколого-ресурсной обстановки, складывающейся   в постоянновлажных   тропиках   региона в последней четверти XX в.¹³

В начале 70-х годов, по очень приближенным оценкам, наибольшие площади распространения экосистем постоянновлажных тропиков (в млн. га) в Латинской Америке приходились на следующие страны: Бразилия - 360, Перу - 60, Колумбия - 50, Боливия - 25, Венесуэла - 17, Эквадор и Гайана - по 14, Суринам и Гвиана - по 7 и т. д. В последующее десятилетие уничтожение или деградация этих экосистем сократили эти площади по крайней мере на 8-12% в разных странах региона.

 Рис. 17. Распределение сомкнутых влажнотропических лесов всех типов в странах Латинской Америки к 1980 г., по оценкам экспертов ФАО

Понятно, что особый интерес для характеристики региона и в глобальном аспекте представляет в первую   очередь   положение   с   состоянием   природной среды и биологических ресурсов в бразильской Амазонии. Еще в 50-х годах во время Международного географического конгресса в Рио-де-Жанейро бразильские ученые выдвигали концепцию широкого освоения лесов  Амазонии  для  решения  некоторых   острых  социально-экономических проблем Бразилии, в частности продовольственной и проблемы занятости населения.   Тогда   считалось   возможным   переселить   на земли, отвоеванные у амазонской гилей — сельвы, не менее 5 млн. сельских жителей, прежде всего из засушливой перенаселенной и экономически отсталой северо-восточной  части   страны.   Высказывалась   и  идея прорезать сетью шоссейных дорог девственные леса Амазонии,   чтобы   открыть   доступ   к   их   освоению в самых глубинных ее районах.

В ходе упомянутого конгресса в одном из полевых маршрутов после пересечения центральной части Амазонии сначала воздушным транспортом, потом по самой Амазонке и ее притокам наша небольшая группа географов оказалась на территории американской концессии, давно ведущей добычу марганцевой руды в Амазонии. Руда доставляется на грузовиках к Амазонке, откуда океанские рудовозы увозят сырье в США. Страшная картина всеобщей деградации природы в этом районе даже на значительном удалении от мест, непосредственно связанных с процессом добычи и транспортировки руды, резко контрастировала со всем виденным не только в нетронутой хозяйством части Амазонии, но даже в районах развития крупных плантаций каучуконосов и других технических культур.

Попытка выяснить у бразильских коллег, как они увязывают концепцию расширения освоения дождевых лесов Амазонии с имевшимися уже в то время яркими примерами  быстрой  деградации  природы  в   местах полного сведения этих лесов, не была успешной. Эта маленькая деталь вполне объясняет то, что первоначальная концепция программы освоения бразильской Амазонии в дальнейшем не претерпела изменений. Но широкое планомерное хозяйственное наступление на Амазонию в Бразилии началось лишь с 70-х годов. Для его осуществления было  создано  несколько правительственных учреждений на министерском уровне¹⁴. Потребовалось время для достижения соглашений об иностранных займах и кредитах, накопления средств для национальных капиталовложений порядка 0,5 млрд. долл. и т. п. Строительство шоссейных дорог, пересекающих в разных направлениях основной, еще  недавно  единый  массив   первичных   постоянно-влажных лесов в Южной Америке, стало центром государственной программы освоения бразильской Амазонии в 1970—1974 гг. Но она включила также проект освоения прилегающих к этим дорогам лесов в полосе шириной до 200 км (по 100 км с каждой стороны шоссе) для сельского и лесного хозяйства. Для этой цели было намечено переселение сюда в течение 70-х годов не менее  1  млн.  человек,  создание государственных и  частных  лесных   концессий,   сельскохозяйственных ферм, промышленных предприятий и т. д.

Новая дорожная сеть в Амазонии создавалась из четырех главных шоссейных дорог. Трансамазонское шоссе прорезало дождевые леса с востока на запад от Атлантического океана до границы с Перу на протяжении более 5 тыс. км. Среди иностранных кредитов и займов на строительство этого шоссе 400 млн. долл. было выделено МБРР — самый крупный заем на цели дорожного строительства в развивающихся странах. Два шоссе пересекли Амазонию с севера на юг: от Белена  до  столицы  Бразилиа  и   от  Порту-Велью  до Куябы. Осталось незавершенным строительство шоссе «Северный периметр» в дождевых лесах бразильской Амазонии  вдоль  границ   с   Колумбией,   Венесуэлой, Гайаной и Суринамом. Его полная длина по проекту свыше 4 тыс. км.

В финансировании строительства этих дорог наряду с МБРР участвовали американские, японские и другие банки и компании промышленно развитых капиталистических стран, транснациональные корпорации («Катерпиллер», «Дженерал моторе», «Комацу», «Фиат» и т. д.), что прямо свидетельствует об их повышенном интересе к эксплуатации естественных ресурсов Амазонии.

Строительство указанных дорог и попытки освоения примыкающих к ним зон вызвали в 70-х годах, по оценкам некоторых специалистов (Н. Майерс, А. Грейнджер и др.), уничтожение или деградацию лесов на площади около 1 млн. кв. км, хотя официальная статистика в Бразилии до сих пор оперирует лишь цифрами о сведении дождевых лесов, которое было официально разрешено и почти в 10 раз меньше приведенной оценки.

Таблица 12

Сведение лесов в ходе освоения бразильской Амазошш, по данным официальных разрешений на лесоповал в 1966 — 1975 гг.^l5

Если эколого-ресурсные потери, вызванные рассматриваемой программой освоения Амазонии в 70-х годах, выявляются теперь все отчетливее, то экономические выгоды Бразилии от ее осуществления в указанный период представляются весьма скромными. Например, к концу 70-х годов Трансамазонское шоссе на большей его части представляло узкую просеку с двумя однорядными проезжими полосами, местами даже затопленными, заросшими и размываемыми, почти без всякого движения транспорта. Это шоссе в зарубежной литературе нередко называется «наиболее бесцельным на Земле», так как нерентабельность автомобильных перевозок, например, бревен или руды на тысячи километров вполне очевидна ¹⁶.

Крестьяне-переселенцы, осевшие как фермеры в зонах нового освоения вдоль трансамазонских дорог, составили к концу 70-х годов всего около 8 % от их предполагавшегося числа. К началу 80-х годов их насчитывалось не более 100 тыс. человек. Большинство переселенцев не смогли преодолеть экономических и практических трудностей освоения выделенных участков, приспособиться к местным природным условиям.

Для переселенцев в дождевых лесах отводились участки площадью в среднем до 100 га на семью. Уже на третий год после сведения леса многим новоселам Амазонии не удалось собрать урожай, необходимый, чтобы только прокормить семью. Но еще больше, чем хозяйственные неудачи, часть новоселов подтолкнули вернуться даже в свою засушливую «каатингу», продав или бросив амазонские наделы, медико-санитарные проблемы жизни в Амазонии.

Закон об использовании всех участков, выделяемых для освоения в бразильской Амазонии, обязывает сохранять не менее чем на 1/2 их площади лес в нетронутом состоянии. Это условие далеко не всегда выполнялось, а проконтролировать его соблюдение повсеместно было практически невозможно. Да и при частной собственности на землю обход этого закона прост. Например, первый владелец большого участка сводит лес на 1/2 его площади и продает «лесную» половину надела. Второй и последующий покупатели — лесные барышники поступают также. Участки уменьшаются по размеру, а в конечном счете лес в зоне освоения оказывается сведенным почти на всем первоначальном наделе.

В самые последние годы в бразильской Амазонии экспериментируется использование таких мелких участков первичного леса, которые требуется сохранять по закону в осваиваемых районах, для создания большого числа маленьких охраняемых территорий, площадью иногда всего в 1 или несколько гектаров, иногда крупнее (до нескольких сот гектаров). Эти лесные участки служат к тому же убежищами для части фауны, спасающейся с осваиваемых рядом участков. Эксперименты с созданием подобных «мини-заповедников» проводятся в основном в районах сведения лесов под пастбища. Результаты их представляются весьма спорными. Так, на «заповедных» участках в 1 —10 га в первый год их существования наблюдается, например, заметное увеличение числа птиц, слетающихся сюда с окружающих окультуренных площадей. Но уже через год-два число птиц оказывается намного меньшим, чем на таком же участке в нетронутом лесу. Если же исходить из основной задачи природоохранных мер в Амазонии — сохранения целых экосистем, то значение этих «мини-заповедников» вообще равно нулю и смысл подобной попытки сохранить клочки леса теряется ¹⁷.

Как отмечалось, Латинская Америка заметно уступает другим регионам по экспорту тропической древесины, но не по объему ее заготовки. Здесь в дождевых лесах, в основном Амазонии, заготавливается древесины несколько больше, чем в Малайзии, в 1,5 раза больше, чем в Индонезии. Это связано с быстрым ростом, главным образом в Бразилии, местной переработки древесины. К 1980 г. Бразилия вышла на 11-е место в мире по установленным производственным мощностям целлюлозно-бумажной промышленности и производит более 2,5 млн. т бумажной массы. К концу 70-х годов в Бразилии на первичные дождевые леса приходилось всего 10 % объема заготовки леса в стране, но 30% заготовки экспортной тропической древесины. Эта тенденция сохраняется и в начале 80-х годов.

В современный период, как отмечалось, усилилось вторжение во влажнотропические леса Амазонии крупных иностранных компаний и транснациональных корпораций. Они стремятся расширить возможности использования ее естественных ресурсов. Поэтому их деятельность приобретает как бы комплексную хозяйственную направленность, но с единственной целью получить максимум доходов от концессий. Особенно широко стала известной такая деятельность американского мультимиллиардера Д. Людвига, разбогатевшего сначала на торговле нефтью и решившего затем развить свой бизнес на освоении лесов на экваторе. Площадь его концессий достигла к концу 70-х годов более 1 млн. га. В эти годы на ней было сведено 100 тыс. га лесов и на их месте созданы пастбища, плантации эвкалиптов, гмелины и других быстрорастущих пород. Электростанция, работающая на дровах, мощностью 55 МВт обеспечивала энергией целлюлозно-бумажное предприятие Людвига, производившее 250 тыс. т продукции в год. Концессия, получившая неофициальное название «империи Жари», должна была стать также источником доходов от добычи бокситов. Людвиг собирался даже в 80-х годах построить ГЭС на 300 МВт для снабжения энергией проектировавшегося им алюминиевого завода. Но основной целью оставалось увеличение целлюлозно-бумажного предприятия. Планировалось дальнейшее сведение дождевых лесов, чтобы после использования их древесного сырья расширить площади лесоплантаций. Эти лесоплантации по рассмотренным ранее причинам не могли оказаться рентабельными ни при посадке эвкалиптов, ни при экспериментах с карибской сосной и другими породами. В начале 80-х годов, когда в концессии полностью стали ощутимы последствия деградации среды, чтобы уйти от дальнейших убытков¹⁸, Людвиг постарался поскорее продать свои земли обратно Бразилии вместе с закупленной им в Японии целлюлозно-бумажной фабрикой.

Апогей критики и пессимистических предсказаний о судьбе природы Амазонии, вызванных осуществлением широко разрекламированной бразильской программы освоения Амазонии и параллельной ей деятельностью здесь иностранных концессионеров, приходится на конец 70-х годов. С одной стороны, нельзя не отметить, что хотя в этой критике использовались мнения и прогнозы видных ученых, но отчасти правы и те, кто сейчас подчеркивает, например, в Бразилии, что приверженность ко всякой сенсационности западной прессы сыграла определенную роль в драматических, а иногда дилетантских оценках эволюции зколо-го-ресурсной ситуации в постоянновлажных тропиках Южной Америки. С другой стороны, принимая за реальность, первоначально намеченные бразильской программой масштабы, сроки и темпы освоения Амазонии, действительно можно было предполагать и близкое ее обезлесивание, и деградацию среды вплоть даже до антропогенного опустынивания. Угроза этого виделась тогда многим ученым в пределах всего одного-двух десятилетий. В самой Бразилии в научных кругах не замалчивались факты неприкрытого пренебрежения эколого-ресурсными аспектами в планах и делах по освоению Амазонии. Теперь эти деяния начала и середины 70-х годов получили в Бразилии наименование «первой фазы освоения». За ней с начала 80-х годов наступила вторая, в ходе которой, как предполагается, будет уделяться больше внимания экологическим аспектам развития и природоохранным мерам.

Известный бразильский ученый, председатель Бразильского фонда охраны природы Ж. Карвальо, недавно опубликовал обширный обзор состояния охраны природы и естественных ресурсов в Бразилии, в котором доказывает, что к началу 80-х годов эта охрана существенно улучшилась¹⁹. Он резко критикует тех, кто не учитывает такого сдвига и продолжает бить тревогу о судьбе амазонских лесов. Доказательства положительных перемен в этом отношении построены у Карвальо в основном на плане создания в бразильской Амазонии сети обширных национальных парков, заповедников и других охраняемых территорий и коррективах в программе хозяйственного освоения Амазонии на будущее.

Учитывая важность вопроса о будущем природной среды Амазонии, попытаемся разобраться в позиции Карвальо, априорно не считая ее направленной лишь на защиту национального престижа и успокоение общественного мнения.

Действительно, в 1979 г. специальная парламентская комиссия расследовала эколого-ресурсные последствия первой фазы освоения Амазонии, и в 3-й план развития Бразилии на 1980—1985 гг. внесены определенные коррективы по экологической оптимизации дальнейшего освоения лесных территорий Амазонии. Но все-таки тем же планом утверждено, например, 300 проектов развития в Амазонии пастбищных хозяйств на площади почти 8 млн. га, частично и в пределах дождевых лесов.

Остается фактом, что за последние 20 — 25 лет площадь этих лесов сократилась здесь не менее чем на 20% и этот процесс продолжается примерно теми же темпами. Показатель годового сокращения площади дождевых лесов бразильской Амазонии в 1 — 1,2% часто используется в Бразилии и вне ее, чтобы подчеркнуть «умеренный» характер этих темпов. Но тот же показатель свидетельствует и о сохранении опасности значительного обезлесивания Амазонии, хотя оно может наступить в более отдаленное, чем недавно казалось, время. Это не снимает остроты эколого-ресурс-ной ситуации в регионе, позволяя лишь надеяться, что есть большие резервы времени для дальнейшего поиска решений, обеспечивающих сохранение такой части амазонских лесов, которая экологически необходима для благополучия биосферы. Замыслы и осуществляемые проекты развития охраны природы и естественных ресурсов бразильской Амазонии оцениваются бразильскими и другими западными специалистами как позволяющие с оптимизмом ожидать именно такого сохранения природных экосистем постоянновлажных тропиков в регионе, правда, с оговоркой — если все замыслы осуществятся²⁰.

Еще в начале 70-х годов, когда в Бразилии считались действующими 16 национальных парков и 4 заповедника общей площадью 1,4 млн. га, ни один из них не располагался в пределах дождевых лесов Амазонии²¹. В это время, следуя упоминавшейся концепции плейстоценовых рефугиумов, началась разработка плана создания сети различных охраняемых территорий в бразильской Амазонии²². После продолжительных исследований к 1976 г. план был подготовлен. Он включал создание не только национальных парков и биологических заповедников, но и так называемых экологических станций, предназначенных для научных исследований экосистем на небольших территориях. Законодательно же план утвердили лишь в 1979 г., хотя к этому времени некоторые новые охраняемые территории, предусмотренные планом, уже были официально открыты²³.

По данным, имевшимся к концу 1983 г., в бразильской Амазонии насчитывалось не менее шести национальных парков и восемь экосистемных станций. Общая площадь территорий, объявленных охраняемыми, составила свыше 7 млн. га (из намеченных планом 17,5 млн. га)²⁴. В соответствии с новыми научными принципами охраны природы предусматривается охрана типичных экосистем Амазонии во всем их комплексе, но на практике (а в определенной степени из-за следования выбору мест для охраняемых территорий на основе концепции рефугиумов) природоохранные меры пока все еще традиционно ориентированы на защиту прежде всего находящихся под угрозой исчезновения видов²⁵. Ближайшие 10-15 лет смогут дать ответ, насколько эффективен намеченный план охраны природы бразильской Амазонии для решения региональных и глобальных эколого-ресурсных проблем.

Определенное время нужно, чтобы получить окончательный ответ и о том, как себя поведут участки дождевых лесов, оставляемые нетронутыми среди осваиваемых территорий. Научное значение этого бразильского эксперимента велико, но предугадывать его результаты рано, хотя африканский опыт заповедника Таи свидетельствует о том, что сохранять первичные экосистемы постоянновлажных тропиков на площадях даже в десятки тысяч гектаров в окружении освоенных хозяйством территорий малоперспективно.

К началу 80-х годов в пределах всего бассейна Амазонки территории, официально объявленные охраняемыми, оценивались в 12 млн. га. Помимо тех из них, что находятся в пределах Бразилии, остальные приходятся в основном на Эквадор и Венесуэлу. Размеры этих территорий внушительны, но многие из них из-за нехватки средств, персонала должной квалификации, противодействия местного населения и других причин²⁶ плохо или фактически никак не охраняются²⁷. Для заповедных же участков, предназначенных для сохранения стабильно функционирующих первичных экосистем постоянновлажных тропиков, требуется надежная охрана площадей не менее чем в 250 тыс. га. Пока же в Амазонии такую охрану удается организовать на участках значительно меньших, чем этот пространственный минимум для сохранения экосистем.

В конце 1980 г. в бразильском городе Белен восемь стран бассейна Амазонки (Боливия, Бразилия, Венесуэла, Гайана, Колумбия, Перу, Суринам и Эквадор) подписали договор — «Беленскую декларацию» — о сотрудничестве в освоении и охране природы Амазонии²⁸

На 80-е годы по этому соглашению предполагается лишь изучить возможные принципы координации хозяйственной деятельности и наладить обмен информацией о мерах по развитию освоения Амазонии и организации охраны ее природы и ресурсов в пределах каждого государства, подписавшего договор.

В качестве экономической альтернативы сведению лесов ради разового использования их древесины, краткосрочного развития малопродуктивного сельского хозяйства или лесных плантаций в последние годы, преимущественно по инициативе западных экспертов, все чаще выдвигается идея усиления промышленного развития в Амазонии, обсуждавшаяся и на переговорах в Белене. Предлагается значительное ускорение использования гидроэнергопотенциала бассейна Амазонки, превращение многих районов Амазонии в центры цветной и черной металлургии²⁹.

Даже частичное осуществление выдвигаемых в этой связи предложений в условиях капиталистического хозяйства означает серьезную угрозу дальнейшей деградации природной среды Амазонии. Например, строительство ГЭС Тукуруи в Бразилии потребовало сведения 200 тыс. га лесов, и трудно предсказать, сколько еще леса погибнет под воздействием загрязнений от строящегося здесь же металлургического завода ³⁰. Вслед за разработкой железорудных месторождений в горах Каражас в Бразилии и вывозом отсюда руды по новой железной дороге стоит на очереди сооружение металлургического комбината, технология которого по проекту предусматривает использование древесного угля³¹.

В 80-х годах намечается значительное расширение разработки месторождений бокситов в Амазонии бразильскими, японскими и другими иностранными компаниями. Считается, что Бразилия может быстро стать одним из крупнейших мировых центров добычи и переработки бокситов и экспорта алюминия. Но это неминуемо будет сопряжено с еще одним тяжелым ударом по состоянию природной среды Амазонии, и трудно убедительно доказать, что подобное направление хозяйственного развития с активным участием иностранных монополий наиболее перспективно для страны с экономической точки зрения, не говоря об эколого-ресурсных издержках. Все это свидетельствует о резком усилении в конце текущего века нарушений состояния природной среды Амазонии и из-за возрастающих промышленных загрязнений. Уже сейчас они очень велики для Жари, Тромбетас и других рек амазонского бассейна.

С 70-х годов хотя и в меньших масштабах, чем в Бразилии, но во многом аналогично происходит хозяйственное наступление на постоянновлажные леса в Венесуэле; в других формах, но все более активно в последнее десятилетие это же проявляется и в ряде других стран бассейна Амазонки.

Казалось бы, самым конкретным предостережением о последствиях бесконтрольного сведения горных псстоянновлажных лесов в предандских районах Амазонии должны служить всем известные катастрофические наводнения в Индии, вызванные сведением лесов в верхнем течении рек системы Ганга. В Южной Америке подобные явления могут быстро оказаться куда более тяжелыми, так как в бассейне Амазонки сосредоточена почти 1/3 стока мировой суши и сброс воды в океан составляет, по классическим расчетам, не учитывавшим масштабы современного сведения лесов в Амазонии, около 1/5 мирового. Сведение же лесов в верховьях притоков Амазонки в Перу, Эквадоре и Колумбии начинает все более заметно проявляться в последние годы в общем нарушении режима стока в бассейне, учащении неожиданных сильных паводков на его реках.

Возвратимся теперь после всего изложенного к позиции Карвальо. Он прямо заявляет о том, что образное выражение «Амазония — легкие Земли» — это миф, инспирированный биологами, которые желают сберечь постоянновлажные леса ради самих лесов, а не человека и которым следовало бы больше думать в этой связи о деградации морской растительности и лесов умеренных широт. Еще более агрессивно Карвальо стремится доказать, что значение сжигания влажнотропических лесов в увеличении концентрации СО₂ в атмосфере якобы переоценивается. Он считает, что весь центр тяжести в изучении этого вопроса надо переносить на роль сжигания минерального топлива в мире. Даже нарастающую катастрофичность паводков в Амазонии Карвальо объясняет не сведением лесов, а межгодозой нерегулярностью в выпадении атмосферных осадков.

С большой эмоциональностью Карвальо отвергает и многие другие взгляды и предположения об экологической опасности деградации природы Амазонии. Такая форма доказательств в поисках оправдания характера происходящей в Амазонии трансформации природопользования существенно снижает впечатление от отдельных аргументов Карвальо, заслуживающих размышления. Так, нельзя не согласиться с ним, что невозможно идеализировать как некую сбалансированность с природой патриархальную жизнь исконных жителей сельвы, ходящих нагишом, питающихся рыбой, дикорастущими плодами и возделывающими маниоку. Сам Карвальо признает, что невозможно и другое — сведение дождевых лесов ради посадки эвкалиптов, устройства пастбищ, да и ради большинства «новых» форм хозяйственного освоения Амазонии. Он подчеркивает и целесообразность сделать большую часть гилей национальной собственностью и не допускать в них хозяйственной деятельности без строгого государственного контроля.

Но надежды найти у Карвальо конкретную линию в решении эколого-ресурсных проблем Амазонии пропадают, когда он начинает искать в критике некоторыми западными учеными практики хозяйственного освоения бразильской Амазонии... происки «идеологии левого толка». Тогда приходится вспомнить, что этот профессор федерального университета в Рио-де-Жанейро был одним из главных советников проектов освоения бразильской Амазонии с самого начала их разработки. Приходится напомнить и о том, что в этой стране до сегодняшнего дня 80% сельскохозяйственных земель принадлежит латифундистам и иностранным компаниям, а 4/5 крестьян собственной земли не имеют. Конечно, в такой ситуации всякая попытка только обратить внимание на истинные социальные причины уродливой ориентации в практике освоения территории Амазонии представляется любому выразителю капиталистических классовых интересов подрывной деятельностью «левых», какими бы научно обоснованными аргументами они ни пользовались. Но как бы ни считал профессор Карвальо, все-таки здесь лежит единственная возможность найти пути оптимизации природопользования в постоянно-влажных тропиках, в частности в Амазонии.

В странах Центральной Америки есть своя специфика эколого-ресурсной ситуации в постоянновлажных тропиках. Развитие на современном этапе экстенсивного животноводства экспортного направления в этом субрегионе Латинской Америки стало главной угрозой полного сведения немногих оставшихся здесь дождевых лесов. Общая площадь таких еще не деградированных лесов оценивалась к 1983 г. для всей Центральной Америки всего в 130 тыс. кв. км, а ее сокращение достигло в среднем 400 тыс. га в год³². В маленьких странах этого субрегиона за 20 лет с начала 60-х годов площадь постоянновлажных лесов из-за сведения под пастбища сократилась на 40 — 50%. За это время экспорт мяса, направленного отсюда почти целиком в США, возрос в этих странах в 2 — 4 раза. Каких-либо перспектив улучшения этого положения в субрегионе не видится, поэтому к 2000 г. здесь предполагается сохранение лишь очень небольших участков первичных постоянновлажных экосистем в труднодоступных заболоченных районах и на отдельных охраняемых территориях, если их заповедный режим будет действенным.

В Сальвадоре таких участков не осталось еще в 70-х годах. Значение подобных потерь с экологических позиций часто иллюстрируют на примере именно этой страны. В уничтоженных природных экосистемах постоянновлажных тропиков Сальвадора еще в начале века было, например, больше видов птиц, чем во всей Северной Америке к северу от тропика. И сейчас в небольшом сальвадорском заповеднике площадью всего 730 га больше видов растений и животных, чем в Калифорнии³³.

Таблица 13

Площадь   дождевых   лесов   и   темпы   ее   сокращения   в   странах Центральной   Америки   в   начале   80-х   годов   (в   тыс.   кв.   км)

Тяжелый урон природной среде и биологическим ресурсам Центральной Америки наносит не только экономическая политика США, связанная с «мясным бумом», но и действия военно-стратегического характера этой империалистической страны. Яркий пример в этом отношении дает современная ситуация в Гондурасе. Военно-политические устремления США в этой части субрегиона породили проект постройки в 1983 г. стратегической шоссейной дороги к границам Никарагуа через крупнейший, сохранившийся почти нетронутым массив дождевых лесов на востоке Гондураса. Эти леса нередко образно называют Амазонией Центральной Америки.

Пока проект находился в ведении «гражданского» учреждения, международным природоохранным организациям, научной общественности и отдельным ученым в самих США удалось в 1983 г. временно задержать его осуществление. Без труда было доказано, что прокладка колонной тяжелых бульдозеров такой Дороги явится не «вкладом в развитие Гондураса», как это указывалось в официальном обосновании проекта, а экологическим и экономическим бедствием для небольшой страны. В случае постройки шоссе, в котором нет никакой экономической необходимости, тысячи беднейших крестьян неизбежно устремились бы по его трассе, внедряясь в глубь девственного леса, расчищая огнем и топором участки для экстенсивного выпаса скота. Не вызывает сомнения, что такой будет хозяйственная направленность стихийного освоения пока еще труднодоступного массива дождевого леса по опыту соседних стран. В этом случае последний действительно крупный нетронутый лесной массив в Центральной Америке окажется обреченным на уничтожение за короткий срок.

Даже до обострения военно-политической обстановки в 1983 г. из-за происков США против Никарагуа, где произошли демократические преобразования, было ясно, что осуществление проекта остается возможным. Этот проект, судьба которого нам пока неизвестна, создал прямую угрозу и биосферному заповеднику Рио-Платано в Гондурасе ³⁴. Заповедник площадью около 5 тыс. кв. км играет также важную роль в противоэрозионной защите водоразделов рек страны. В исключительно богатый в видовом отношении массив Рио-Платано нет дорог. В заповедник можно попасть на вертолете либо с моря. На всей территории заповедника расселено менее 500 индейцев, занимающихся натуральным хозяйством. Уже сейчас по периферии массива Рио-Платано периодически возникает опасность внедрения в него безземельных «подсечников». С проведением же указанного стратегического шоссе плачевная судьба заповедника, хотя и считающегося биосферным, но почти не охраняемого из-за скудости средств, была бы фактически предрешена.

К числу стран в Центральной Америке, в которых достигнуты определенные успехи в охране природы, относят Коста-Рику. За последние 10—15 лет в ней создано 22 охраняемые территории общей площадью 0,4 млн. га, что весьма немало для такой страны. Большинство этих территорий — национальные парки, открытые для посетителей, число которых в 1980 г. достигло 650 тыс. человек. Есть и несколько полных заповедников, закрытых для посетителей и созданных для научных исследований. К сожалению, все это было достигнуто уже после того, как в стране оказались освоенными почти все районы развития первичных экосистем ³⁵.

Тем не менее созданная в 1979 г. в Коста-Рике организация «Фонд национальных парков», имеющая государственно-общественную основу, добилась в 1982 г. создания при участии Панамы на границе с этой страной национального парка с ограниченным посещением туристами. Здесь в более или менее нетронутом виде представлены 8 из 12 главных типов экосистем потоянновлажных тропиков, характерных для этой части Латинской Америки. Таков возможный и реальный путь охраны природы и ее биологических ресурсов в этом субрегионе, но надо надеяться, что в южноамериканском субрегионе будущая природоохранная деятельность добьется большего.

АФРИКА

К началу современного этапа в освоении постоянновлажных тропиков, как отмечалось, экосистемы этой зоны в Африке были намного сильнее деградированы хозяйственной деятельностью, чем в большинстве областей других регионов. Только за последние 20 — 25 лет площадь постоянновлажных лесов в Африке сократилась еще примерно на 1/4. Но в то же время на основе изучения именно постоянновлажных тропиков Африки были разработаны некоторые исходные положения об особенностях развития и трансформации их экосистем под воздействием хозяйства, применимые не только к данному региону, но и ко всей рассматриваемой зоне ³⁶.

В 70-х годах ряд сводно-аналитических работ по эколого-ресурсным проблемам в Африке заметно способствовал пониманию остроты таких проблем в постоянновлажных тропиках в связи с распространением подсечно-огневого земледелия, ростом заготовки экспортной древесины, трудностями организации охраны природы и т. п.³⁷ В те же годы ФАО выбрала Африку Для экспериментальной оценки лесных ресурсов влажных тропиков и уточнения методов такого учета³⁸.

По явно завышенным данным ФАО, площадь «сомкнутых» влажнотропических лесов всех типов в Африке в середине 70-х годов достигала почти 2 млн. кв. км, а на постоянновлажные леса приходилось примерно 50% этой площади. По реалистическим оценкам лесопромышленников, к началу 80-х годов под нетронутыми активной хозяйственной деятельностью постоянновлажными лесами было не более 0,7 Млн. кв. км, из которых почти половина приходилась На Заир, где в основном это болотистые леса ³⁹. В целом в регионе за прошедшие годы текущего века в результате комбинированного эффекта лесозаготовок экспортной древесины, подсечно-огневого земледелия, сокращаться по площади массивы подчеркивает условность какого-либо их объединения в «зоны», как, например, гвинейская, а также «провинции», «полосы» и т. п.

Рис.   18.   Распределение сомкнутых влажнотропических лесов всех типов в странах Африки к 1980 г., по     оценкам     экспертов ФАО

создания самых различных плантаций остатки постоянновлажных лесов сократились в 3 раза. Современная их расчлененность на материке на отдельные изолированные и продолжающие

В последнее десятилетие уничтожение или глубокая деградация этих лесов в Африке продолжаются как из-за лесоповала для экспорта древесины, так и из-за подсечно-огневого земледелия, расширение которого облегчается развитием дорожного строительства через последние массивы дождевых лесов, в связи с созданием крупных водохранилищ, как, например, Акасонго в Гане. Но все заметнее это происходит, даже больше, чем в других регионах, из-за использования ресурсов постоянновлажных лесов на топливо.

Сильно ускорилась за это десятилетие деградация мангр и прибрежных лагунно-болотных экосистем, особенно в Западной Африке, где вообще активно идет хозяйственное освоение побережья. В одних районах, например в Сьерра-Леоне, мангровые леса сводятся для сельскохозяйственного освоения их площади, в других — они гибнут в ходе развития добычи нефти в прибрежной полосе.

Африка продолжает занимать второе место в мире по экспорту тропической древесины. Хотя его объем все сильнее отстает от показателей для Азии и Океании⁴⁰, он продолжает возрастать, и это происходит почти целиком за счет сведения дождевых лесов. 90 % экспорта приходится на БСК, Габон, Камерун и некоторые другие прибрежные страны, а почти половина его ежегодно вплоть до начала 80-х годов — на БСК. По крупнейшей в регионе области постоянно-влажных лесов на территории Заира с середины 60-х годов научная информация о состоянии природы, ее трансформации под влиянием хозяйства и охране резко сократилась. До достижения этой страной независимости бельгийские колониальные власти поощряли создание в этих лесах мелких плантационных хозяйств на участках, где проводилась выборочная рубка наиболее крупных и ценных в экспортном или промышленном отношении деревьев. Для такой рубки и вывоза заготовленной древесины, а также для облегчения плантационного освоения нарушенных дождевых лесов в отдельных районах были созданы системы огромных просек шириной до 100 м. В образованных этими перпендикулярно пересекающимися просеками лесных участках и должны были устраиваться мелкие плантации, как предполагалось, преимущественно экспортных культур. К началу 60-х годов таким путем было освоено около 0,5 млн. га дождевых лесов, на которых числилось до 200 тыс. мелких хозяйств. Результаты этой попытки развития агролесного хозяйства в постоянновлажных тропиках Африки спустя примерно десять лет при посещении районов, где она предпринималась, представлялись уже как след еще одной «волны» нашествия «подсечников», проникновение которых в самую глубь части первичных лесов в бассейне р. Конго было сильно облегчено.

Угроза деградации и сведения этих лесов в Заире под воздействием традиционных и «новых» форм хозяйственной деятельности остается большой. Об этом свидетельствуют и заирские ученые, указывающие на неотложность создания в этой стране крупных хорошо охраняемых территорий в первичных лесах по типу биосферных заповедников ⁴¹.

В Габоне еще в 60-х годах более 80% территории страны было занято первичными и слабо деградиро-ванными дождевыми лесами. Они были сравнительно лучше изучены в регионе, чем другие крупные площади единых лесных массивов. Но это было прежде всего результатом создания научной базы для расширения заготовки здесь некоторых наиболее ценных по качеству своей древесины пород деревьев («окуме»). Даже применение в последние годы таких новых методов изучения и картирования дождевых лесов, как цветная аэрофотосъемка в масштабе 1:5000, имело главной целью выявлять наиболее богатые «окуме» участки для организации в них лесоповала⁴².

Низкая плотность населения в Габоне объясняет относительно ограниченное отрицательное воздействие подсечно-огневого земледелия на состояние дождевых лесов страны. Несмотря на то что заготовка леса на экспорт в Габоне началась много десятилетий назад и продолжалась все более активно, здесь все еще до самых последних лет оставались большие возможности сохранить обширные пространства первичных экосистем постоянновлажных тропиков, не затронутых или почти не затронутых деградацией. Важность этого нередко подчеркивалась, в частности, и потому, что дождевые леса Габона по сравнению с их аналогами в других частях Африки отличаются особым богатством флоры и фауны, в том числе и крупных лесных животных.

С завершением в 1982 г. трансгабонской железной дороги нависла прямая угроза быстрого сведения дождевых лесов во внутренних районах страны, которые до сих пор не имели транспортной связи с портами, откуда вывозится лес на экспорт. Эта угроза сочетается с другими экономическими факторами, например с расширением ареала промышленных загрязнений и сведением лесов по мере роста горной и нефтедобывающей промышленности.

Из постоянновлажных лесов Нигерии экспорт древесины начался еще 100 лет назад и продолжался до 60-х годов, когда деградация лесов сделала нерентабельной дальнейшую их эксплуатацию для этой цели. За это время почти вся площадь дождевых лесов в Нигерии оказалась освоенной под колониальное плантационное и традиционное сельское хозяйство. Окончательное сведение этих лесов произошло в 60-х годах, и темпы его составляли в среднем 250 кв. км в год. В 70-х годах развитие нефтедобывающей промышленности, строительство дорог и нефтепроводов, урбанизация на юге Нигерии довершили антропогенную трансформацию всех площадей природных экосистем⁴³.

С 40-х годов в Нигерии еще в колониальное время делались попытки охраны лесов на водоразделах для регулирования стока и ограничения эрозии. С середины 60-х годов, в условиях независимости Нигерии, программа таких мер была прекращена ввиду ее полного неуспеха за 20 лет. Вместо прошлых попыток сохранить первичные леса на водораздельных пространствах, что не удалось из-за роста хозяйственного «давления» на лесные и земельные ресурсы быстро увеличивавшегося населения, в Нигерии попытались создавать на таких обезлесенных участках лесные плантации. По замыслу они должны выполнять природоохранную функцию на водоразделах и в то же время снабжать население дровами. Но потребность в древесном топливе для населения Нигерии теперь настолько велика в любой части страны, что это объясняет безуспешность большинства попыток сохранять как леса, так и лесопосадки. Эта потребность растет ежегодно не менее чем на 5 %; поэтому без использования альтернативных источников энергии для бытовых нужд трудно найти меры, которые бы обеспечили сколько-нибудь эффективное решение здесь лесоохранной проблемы. По сути нет расхождения во мнении, что к 2000 г. в Нигерии исчезнут вообще все еще остающиеся влажнотропические леса, а какая-то часть растительности постоянновлажной зоны может сохраниться в одном-двух заповедниках⁴⁴.

Один из современных примеров попыток сдержать такое же развитие событий в постоянновлажных тропиках Западной Африки дает Гана. В одном из районов в западной части страны, где еще сохранялись в 70-х годах отдельные небольшие массивы слабодеградированных дождевых лесов, был создан лесной заказник Субри в долине р. Субри. В течение ряда лет в нем проводились интересные эксперименты. На части площади заповедника осуществлялась очень выборочная и «аккуратная» вырубка отдельных крупных пород, ценных своей древесиной. При этом не допускалось ни выжигания, ни экономически нерентабельной вырубки других деревьев. Вокруг мест такой порубки сохранялись в практически не тронутом состоянии участки первичного леса. Это, по-видимому, могло позволить достичь сохранения общего биологического равновесия на пространстве порубок и участков нетронутого леса, обеспечить необходимые условия для роста молодых деревьев в местах вырубки крупных деревьев.

Проводились здесь и другие эксперименты. На отдельных местах порубок высаживались тенелюбивые культуры — кофе, какао, бананы-плантен («кормовые») и т. д. В одних случаях за ними организовывался уход, в других — культуры как бы оказывались вынужденными сами «включаться» в деградированную природную экосистему. Окончательных рекомендаций для подобных форм агролесного хозяйства в условиях постоян-новлажных тропиков Африки в Субри получить не удалось, хотя, возможно, результаты экспериментов могли бы иметь значение и за рамками региона. Агролесная станция в Субри поэтому только в 1977—1982 гг. получила субсидии от ПРООН в 4 млн. долл. Но в 1983 г. эта финансовая поддержка должна была прекратиться, а финансовые трудности Ганы, как предполагается, могут предопределить прекращение агролесохозяйственного проекта Субри⁴⁵.

Очень активно исследовались природа и лесные ресурсы постоянновлажных тропиков Африки французскими учеными на территории БСК в колониальный период и после достижения этой страной независимости в силу особенно тесных финансово-экономических и других связей между Францией и БСК. Анализируя многочисленные эколого-географические работы последних 10—15 лет по БСК, нетрудно увидеть существенное противоречие между постановкой все новых научных задач по изучению особенностей экосистем постоянновлажных тропиков на примере этой страны и ставшей реальностью угрозой полного исчезновения объекта таких исследований в БСК⁴⁶.

С середины 50-х годов сведение постоянновлажных лесов в БСК достигало 400 тыс. га в год. За 1956—1963 гг. площадь этих лесов сократилась здесь на 1/3⁴⁷ , а к началу 80-х годов она уменьшилась в 4 раза и к началу 80-х годов составляла менее 1,5 млн. га⁴⁸. До конца 80-х годов в этой стране, где ровно 30 лет назад автору довелось впервые познакомиться с дождевыми лесами в массивах, измерявшихся миллионами гектаров, первичные леса, видимо, могут сохраниться только на заповедных территориях.

Но и эта возможность сейчас все чаще ставится под сомнение, так как и сохраняемые леса не избегают деградации, когда их окружают территории с активной хозяйственной деятельностью. В БСК, в какой-то степени подобно Бразилии, но в миниатюре, расширяется переработка тропической древесины. Целлюлозно-бумажное предприятие в Сан-Педро, например, которое предполагалось ввести в строй в 1982 г., должно производить до 300 тыс. т продукции в год, что сразу вдвое увеличит потребность в сырье для этой отрасли промышленности БСК.

Опасения за судьбы заповедников в постоянно-влажных тропиках в современных условиях повсеместного роста хозяйственной активности находят подтверждение в БСК на примере ситуации в главном заповедном массиве дождевых лесов этой страны — Таи, по наблюдениям за пять лет (1976—1981 гг.)⁴⁹. Таи — последний остаток (425 тыс. га) некогда единого массива первичных дождевых лесов, занимавших еще в начале XIX в. в Западной Африке более 0,5 млн. кв. км в прибрежной полосе от юго-восточной части Гвинеи до юго-запада Ганы, т. е. в основном на территории Сьерра-Леоне, Либерии и БСК.

Массив издавна привлекал натуралистов благодаря своему большому эндемизму флоры и фауны. Он являлся, в частности, последним убежищем такого исчезающего вида млекопитающих, как карликовый бегемот. Еще в 1933 г. здесь предусматривалось создать заповедник для охраны животного мира и растительности западноафриканских постоянновлажных лесов, но это так и не было сделано французскими колониальными властями.⁵⁰

К началу 70-х годов в БСК уже стала очевидной реальность полного сведения дождевых лесов, включая и массив Таи. Хозяйственная деятельность вблизи него (строительство ГЭС на р. Сассандра, расширение плантаций кофе и какао, развитие целлюлозно-бумажной промышленности в районе Сан-Педро и т. д.) стала непосредственно затрагивать и сам массив, на территории которого вообще почти до середины 70-х годов не было жителей, не считая нескольких маленьких деревушек по берегам пересекающих Таи рек.

В 1973 г. в БСК было принято решение объявить Таи интегральным заповедником, а с 1976 г. он получил статус особой заповедной территории для научных исследований по программе МАБ. Здесь предполагалось изучать как меры по организации охраны дождевых лесов в условиях современного экономического развития, так и пути восстановления деградированных лесных экосистем, их естественные сукцессии, способствующие предотвращению почвенной эрозии, ряд других аналогичных по своему научному и практическому значению вопросов. Но никакие из принимавшихся мер не смогли остановить еще в конце 70-х годов нараставшее проникновение в массив Таи крестьян, расселявшихся по периферии лесного массива и затем даже в его центральные части. Ежедневно из леса вывозится древесина, заготовленная незаконным путем. И все же еще более тяжелым для массива Таи оказалось угнетение первичного леса на всем его пространстве из-за нарастающих загрязнений атмосферы и поверхностных вод промышленными предприятиями, возникшими вокруг заповедника.

Насколько реально в этих условиях обеспечить длительную сохранность массива дождевого леса Таи, пока считается неясным. Но такая позиция тех, кто ведает заповедником в БСК, некоторых французских и других западных экспертов близка к самообману. Эксперимент Таи — одно из серьезных предупреждений о том, что в условиях активного современного хозяйственного освоения постоянновлажных тропиков, включая развитие промышленности, ведущей к загрязнению среды, сохранение массивов нетронутых первичных экосистем даже на таких площадях, как в заповеднике Таи, не гарантировано. В этом отношении Африка оказывается тем полигоном, негативный опыт которого может быть учтен при выборе мер по сохранению природных экосистем постоянновлажных тропиков в других регионах.

Особенно тяжелая картина деградации природной среды и биологических ресурсов в Африке складывалась в Либерии. До сих пор большая часть территории этой страны на картах растительности обычно показана как занятая постоянновлажными лесами. В действительности лесозаготовки и подсечно-огневое земледелие свели эту растительность более чем на половине площади Либерии. В ее центральной части, от побережья и до горного массива Нимба, широкая полоса полностью обезлесена, но и в остальных районах страны, где без всяких ограничений хозяйничают лесопромышленные компании, остаткам первичных лесов угрожает сведение в пределах ближайших лет, если как-то не будет ограничен лесоповал и налажена природоохранная деятельность.

До недавнего времени эта деятельность в Либерии практически отсутствовала. Не было в стране ни заповедников, ни национальных парков, ни ограничений на охоту и лесоповал. Только в 1976 г. в Либерии создали лесное управление, в ведении которого номинально находятся и природоохранные мероприятия. Несколько лесных массивов были объявлены «национальными лесами», но никакой их охраны так и не было организовано. В 1976—1979 гг. в течение нескольких месяцев в Либерии работали эксперты МСОП и других аналогичных международных организаций, изучавших возможность организации действенных природоохранных мер в этой стране⁵¹.

Особое внимание было обращено на положение с истреблением животного мира. Только в 1977 г. в Либерии было официально продано 13 тыс. охотничьих ружей. Спрос на боеприпасы для охоты так велик, что в стране предприимчивые дельцы наладили их производство. Отстрел животных ведется и ночью при свете фар и фонарей, другими хищническими способами. К началу 80-х годов в стране осталось, вероятно, менее 500 слонов, но еще около тысячи карликовых бегемотов. Безжалостно истребляются в Либерии обезьяны всех видов, включая приматов (шимпанзе). Формально Либерия подписала конвенцию об охране исчезающих видов животных, но ее выполнение не контролируется. Поэтому первая рекомендация экспертов — введение строгих ограничений на охоту.

Рекомендовано также незамедлительно приступить к организации трех крупных национальных парков общей площадью 0,5 — 0,6 млн. га: Цестос-Сенквен у побережья, Лофа-Мано и Сарпо во внутренних районах страны. Но на некоторые леса в рекомендованных для охраны массивах уже были выданы концессии на лесоповал. Трудно сейчас высказаться определенно, насколько реально в Либерии хотя бы частично обеспечить предложенные и остро необходимые меры по предотвращению полного сведения первичных лесов.

Как мы подчеркивали, на подавляющей части постоянновлажных тропиков во всех регионах их хозяйственное освоение происходит пока в условиях капиталистической экономики, и с учетом этого в книге рассматриваются вопросы, связанные с хозяйством. Но в Африке есть и примеры иного порядка. Резким контрастом с положением в деле освоения и охраны природных ресурсов постоянновлажных тропиков в капиталистических странах выглядит пример Народной Республики Конго, где в условиях развития страны по пути социалистической ориентации все более возрастает роль государственного регулирования использования лесных ресурсов в национальных интересах в сочетании с мерами по охране и восстановлению этих ресурсов.

Конечно, такое регулирование в Конго еще находится в начальной стадии и хозяйственное развитие все еще испытывает последствия колониального периода, в частности его методов ведения лесного хозяйства. Но это хозяйство в Конго теперь полностью находится под контролем государства, осуществляющего также и монополию на экспорт леса ⁵².

Леса в республике к настоящему времени сохранились на площади примерно в 200 тыс. кв. км, т. е. на 60% территории страны, но первичные нетронутые или слабо деградированные леса составляют лишь половину всей лесной площади. Учет их все еще далек от совершенства. Наибольшие площади нетронутых дождевых лесов находятся на севере страны, где лесозаготовки затронули не более 3 % облесенной площади. Плотность населения в этих районах невелика, что также способствует возможности сохранения в Конго в перспективе ценных в эколого-ресурсном отношении массивов постоянновлажных лесов.

С конца 70-х годов в Конго расширяются меры по восстановлению лесных ресурсов, преимущественно в южной части страны. Частично эти работы связаны с созданием на ранее деградированных площадях больших посадок эвкалиптов для снабжения сырьем целлюлозно-бумажного комбината (мощность — 250 тыс. т массы в год) вблизи Пуэнт-Нуара. Таким путем предполагается обеспечивать и часть других национальных потребностей в древесине, чтобы избежать наращивания лесозаготовок в природных лесах. Решение простое, но именно оно не находит места в странах с капиталистической экономикой в постоянно-влажных тропиках, что и ведет к экстенсивному использованию и деградации их лесных ресурсов.

Леса постоянновлажных тропиков Африки почти повсеместно входят в ареал распространения мухи цеце — переносчика возбудителей одного из тяжелейших тропических заболеваний (трипаносомоза), поражающего как крупный рогатый скот («нагана»), так и людей («сонная болезнь»). Ведущаяся уже несколько десятилетий под эгидой ФАО борьба с цеце, общие расходы на которую оцениваются в 2 млрд. долл., привела к распылению во влажных тропиках Африки огромных количеств токсичных пестицидов. При этом здесь в основном применяются те химические вещества, которые давно запрещены к использованию в США и странах Западной Европы. Разработка программ уничтожения цеце в Тропической Африке обычно велась специалистами, недооценивавшими опасность экологических последствий массового применения токсичных средств в ходе поиска быстрых хозяйственных решений. Стоимость таких программ определялась по расходам на их осуществление без учета косвенных потерь от загрязнения среды, гибели диких животных, отравления людей и т. д. В результате подобные загрязнения охватили до 7 млн. кв. км, включая значительную часть площади постоянно-влажных лесов региона.

Кампания по уничтожению цеце в Африке не смогла обеспечить ее главной цели — устранения препятствия для развития продуктивного животноводства во влажных тропиках региона. Для ряда районов постоянновлажных тропиков в регионе, где также проявились последствия такого химического загрязнения среды, но не достигнуто уничтожение цеце, ее иногда с мрачным юмором называют последней «защитницей» дождевых лесов. Это мнение основано на том, что если бы борьба с цеце оказалась успешной, то в условиях развития капиталистической экономики были бы все основания предполагать, что и в постоянно-влажных тропиках Африки началось бы такое же наступление экстенсивного животноводства, какое происходит в Латинской Америке, а в долгосрочной перспективе с эколого-экономических позиций это вряд ли можно было бы считать успехом⁵³.

Трудно не согласиться с частыми суровыми оценками плохого состояния и перспектив охраны природы и естественных ресурсов влажных тропиков в целом в этом регионе. Все чаще такие оценки звучат и в словах африканских ученых, которые подчеркивают, что наряду с общими для развивающихся стран трудностями в этом плане в Африке особенно заметна неэффективность организаций и учреждений, призванных заниматься природоохранными мероприятиями. У них не хватает не только средств, но часто и прав. Справедливо отмечается и то, что, говоря прямо, пожалуй, ни в одном из регионов не встречается на деле столько равнодушия и безразличия к проблемам охраны влажнотропических лесов, игнорирования их эколого-ресурсного значения даже для близкого будущего, сколько это наблюдается в Африке⁵⁴.

Все большее число африканских специалистов и иностранных экспертов склоняется к мнению, что почти всем влажнотропическим лесам Африки в самое ближайшее время угрожает либо сведение, либо деградация, затрудняющая или исключающая восстановление природных экосистем. Критически оцениваются как бесплодные и бесперспективные почти все те эксперименты с лесопосадками и лесовосстановлением, которые до сих пор преобладали в постоянновлажных тропиках региона. Самым насущным вопросом и в Африке считается изыскание путей сохранения для будущего хотя бы отдельных жизнеспособных массивов постоянновлажных лесов⁵⁵. Таким образом, исключая, видимо, Заир, где до конца столетия могут сохраниться обширные площади в основном болотистых первичных лесов, в большинстве остальных областей постоянновлажных тропиков в регионе охрана их природы все больше сводится к проблеме создания, насколько возможно, крупных по площади и эффективно охраняемых отдельных биосферных заповедников.

АЗИЯ И ОКЕАНИЯ

Мы рассматриваем особенности состояния природной среды и освоения естественных ресурсов постоянновлажных тропиков этих регионов совместно, так как на начало 80-х годов они имеют больше общих черт в хозяйственном освоении, развитии исследований и природоохранных мер, чем различий.

В Азии наибольшие площади еще сохранившихся первичных постоянновлажных лесов приходятся сейчас на острова Юго-Восточной Азии, соседствующие с крупнейшими островами Океании. Остров Новая Гвинея, являющийся в физико-географическом отношении единым целым, в политическом районировании относится частично к Азии, частично к Океании.

Но Азиатский регион имеет и важнейшую особенность — наибольшую плотность населения во влажных тропиках. В среднем она составляет более 100 человек на 1 кв. км, в целом же для влажных тропиков мира — менее 15 человек на 1 кв. км, а для отдельных стран и территорий других регионов, особенно в постоянно-влажных тропиках, значительно меньше. «Демографический взрыв» в XX в. в странах Азии оказал большое влияние на современное ускорение освоения любых территорий во влажных тропиках, сопровождавшееся иногда особенно глубокой деградацией экосистем из-за предельно высокой хозяйственной нагрузки на них. Но и в предыдущие столетия высокая плотность населения, издавна практикующего разные формы подсеч-но-огневого земледелия, была главной причиной сведения постоянновлажных лесов в континентальной части материка и на таких крупных островах, как, например, Шри-Ланка или Ява⁵⁶.

В то же время исторический опыт народов Азии, осваивавших в течение очень долгого времени территорию влажных тропиков, дал и ряд примеров ее сельскохозяйственного использования, обеспечивающих удовлетворительное сохранение продуктивности земель, отвоеванных, например, у дождевых и мангровых лесов, — различные приемы рисосеяния на равнинах, террасное земледелие на склонах, сдерживание эрозии посадками бамбуков и т. п. Учет этого опыта становится все более важным для будущего вновь осваиваемых районов постоянновлажных тропиков как возможная альтернатива часто безуспешным попыткам внедрять экспериментальные методы новой агролесотехники.

Экосистемы постоянновлажных тропиков Юго-Восточной Азии и Океании (Папуа-Новая Гвинея) в сравнении с другими частями Азиатского региона отличаются особенно большим разнообразием по структуре, видовому составу флоры и фауны, степени их эндемизма. Это объясняется особенностями развития природы многочисленных более или менее крупных островных экосистем, сложностью рельефа большинства островов, влиянием муссонов на климат ⁵⁷.

Природа и естественные ресурсы обоих регионов, главным образом растительность, в целом изучены относительно хорошо, но территориально неравномерно. При этом менее исследованы как раз те районы и приуроченные к ним экосистемы, которые оказались основным объектом современной экономической активности.⁵⁸

В Азии в 70-х годах, по осредненным оценкам, площади наибольшего распространения первичных постоянновлажных лесов (в млн. га) составляли по странам : Индонезия — свыше 90, Малайзия — 15, Филиппины — 9, Индия — 4 — 5, Шри-Ланка — 0,25. Суммарно Для региона эти площади составляли менее 1,5 млн. кв. км. Часто высказывалось мнение, что эти оценки завышены, так как по крайней мере часть указанных площадей приходилась на леса, достаточно сильно затронутые подсечно-огневым земледелием.

Рис. 19. Распределение сомкнутых влажнотропических лесов всех типов в странах Азии и Океании к 1980 г., по оценкам экспертов ФАО

К началу 80-х годов эти площади сократились в разных странах региона в 1,5 — 2 раза, а крупные массивы не захваченных еще активной хозяйственной деятельностью дождевых лесов сохранились лишь на отдельных островах, принадлежащих Индонезии и Малайзии. Угроза сведения или глубокой деградации и этих массивов в ближайшем будущем стала сейчас очевидной.

В Индонезии с конца 60-х годов число лесных концессий для заготовки древесины на экспорт, а в последние годы и на сырье для местной лесобумажной промышленности выросло более чем в 3 раза, и их общая площадь к началу 80-х годов приближалась к 30 млн. га. Заготовка древесины на экспорт и ее вывоз только в 1969—1976 гг. (в млн. куб. м) выросли соответственно с 6,6 до 23,8 и с 3,7 до 18,5. В последующие годы сохранились примерно те же темпы роста этих показателей. Тропическая древесина продолжает занимать в экспорте страны по стоимости второе место после нефти. Почти 2/3 кругляка направляется в Японию. С 70-х годов сведение леса в Индонезии без учета эксплуатации лесных ресурсов в Ириан-Джае охватывает в отдельные годы более 600 тыс. га. С того же времени усилилось сведение дождевых лесов или их глубокая деградация в ходе разведки и эксплуатации нефтегазовых и других месторождений полезных ископаемых⁵⁹. Признаков улучшения этого положения не наблюдается, и широко распространилось убеждение в том, что до 2000 г. более 90% оставшихся в стране первичных лесов будут сведены или очень сильно нарушены хозяйственной деятельностью⁶⁰.

В 60—70-х годах более 50% объема экспорта тропической древесины, которую заготавливали в стране 150 компаний, приходилось на индонезийскую часть Калимантана, главным образом на провинцию Восточный Калимантан. К началу 80-х годов фактически все еще облесенные площади здесь были включены в состав лесных концессий⁶¹.

В Восточном Калимантане лесные концессии предоставлялись не только для заготовки древесины, но и для размещения переселенцев, особенно с Явы, где из-за продолжающегося быстрого роста численности населения все больше обостряется нехватка земельных ресурсов. Составная часть долгосрочной переселенческой программы Индонезии, разработанной в 70-х годах, — сведение первичных лесов и развитие на их месте земледелия силами миллионов переселенцев. Для осуществления программы сначала предполагалось освоить таким путем примерно за 10 лет до 40 млн. га дождевых лесов в разных частях страны.

В конце 70-х годов по этой программе проводился своего рода эксперимент по расселению на 2 млн. га постоянновлажных лесов в Восточном Калимантане нескольких тысяч семей жителей других провинций острова. Каждой семье полагалось от 2 до 5 га в первичном лесу — в зависимости от определения пригодности участка для возделывания тех или иных продовольственных и технических культур. Считалось, что первые переселенцы займутся на месте сводимых дождевых лесов помимо самообеспечения продовольствием еще и мелкотоварным производством, возделывая масличные культуры, кофе, какао и каучуконосы. Дальнейший этап реализации программы предусматривал сведение еще 18 млн. га первичных лесов и размещение на этих землях 0,5 млн. семей с Явы.

Осуществление программы с первых же шагов столкнулось со многими трудностями. Первая из них была закономерной и, казалось бы, в 70-х годах не должна быть неожиданной для организаторов переселенческой программы в Индонезии и выбранных ими экспертов. Это быстрая потеря плодородия почвами на обезлесенных участках. Многие переселенцы не смогли даже обеспечить себя достаточным продовольствием после второго урожая. Поэтому им быстро пришлось перейти к традиционному подсечно-огневому земледелию, уже бесконтрольно вторгаясь на новые участки дождевого леса, где после очередного выжигания они могли рассчитывать на сносный урожай. Таким образом, складывалось положение, при котором на Калимантане минимальное число людей осваивало бы для своих личных нужд все большие площади первичного леса, ставя тем самым под сомнение возможность осуществить главную цель программы — улучшить продовольственное положение в стране.

Возникли и технические трудности в организации расчистки леса для земледельческих участков. Использование механических средств сведения леса программой не предусматривалось из-за очевидной опасности разрушения при этом почвенного покрова, да и по материально-финансовым соображениям. Эксперимент на Калимантане показал, что при полной расчистке первичного леса механическими средствами восстановить плодородие почв не удается даже при внесении в них большого количества удобрений. Ручная рубка леса и затем его выжигание хотя и наносят меньший ущерб почвам, но ведут к бессмысленной гибели огромной массы древесины и все равно не создают условий для эффективного земледелия на расчищенных участках. Разработанные для Калимантана группой экспертов из ФРГ рекомендации по сочетанию механизированной и ручной рубки леса и некоторой защите почв от быстрой эрозии после сведения естественной растительности частично могут способствовать кратковременному улучшению земледелия на таких участках. Но рекомендации исходили исключительно из принципов экономической эффективности текущей практики уничтожения постоянновлажных лесов в Индонезии, не касаясь экологических аспектов, тем более со взглядом в будущее⁶².

Только к 80-м годам в программе наметилось изменение ее исходной концепции и соответственно этому в Индонезии стали предпринимать шаги, чтобы направлять переселенцев на освоение площадей, занятых не первичными лесами, а вторичными формациями на Калимантане и некоторых других островах. Одновременно стала укрепляться тенденция к созданию охраняемых территорий в еще оставшихся нетронутыми дождевых лесах страны и проведению специальных исследований по рационализации освоения таких лесов.⁶³

В 1980 г. в Индонезии состоялось официальное открытие пяти национальных парков, часть которых и ранее числилась в перечне охраняемых территорий в этой стране, в частности Гунунг-Льюзер на о. Суматра (800 тыс. га). В ближайшие годы в Индонезии намечается открытие еще около 10 национальных парков. Но например, в Ириан-Джае самый крупный лесной массив, считающийся охраняемым, имеет площадь всего в 40 тыс. га⁶⁴.

Немаловажную роль для охраны экосистем постоянновлажных тропиков в регионе, вероятно, могли бы сыграть природоохранные меры на принадлежащих Индонезии Молуккских островах. Исследование уникальной, отличающейся очень высоким эндемизмом природы этой биогеографической области, образующей переход от азиатских к австрало-океаническим влажным тропикам, было начато еще в середине XIX в. Уоллесом⁶⁵. Но до сих пор природа архипелага считается изученной недостаточно.

В начале 80-х годов почти 3/4 его территории считались не тронутыми или слабо затронутыми хозяйственной деятельностью. Однако активизация последней, прежде всего увеличение промышленного лесоповала и усиливающийся бесконтрольный отлов экзотических животных, все более угрожают состоянию природы Молуккских островов, где свыше 1 млн. человек живет на островах общей площадью немногим более 80 тыс. кв. км⁶⁶.

Экосистемы архипелага включают мангры, заболоченные низинные, равнинные и горные дождевые леса. Наибольшую опасность для их сохранения стал представлять лесоповал, который в 1980 г. вели около 20 компаний. Вывоз древесины достиг почти 1,5 млн. куб. м. Суда-лесовозы без труда подходят к берегу прямо у мест порубок. Это удешевляет промысел, привлекая все больше дельцов, действующих иногда совсем бесконтрольно. Под концессии отдано почти 90 % площади лесов на островах. Экологические последствия лесоповала на них особенно губительны, так как очень сильна эрозия на обращенных к морю склонах, практически нет тех предпосылок возможности самовосстановления экосистем, которые сохраняются, когда рядом с вырубленными лесами остаются нетронутые.

Управление охраны природы Индонезии наметило программу предотвращения полной деградации природы архипелага. Намечено создать национальный парк на о. Серам (180 тыс. га), морской заповедник (250 тыс. га) у берегов о-вов Ару и т. д. Кроме того, предполагается объявить «охраняемыми» лесные массивы площадью от 150 кв. км до 3,5 тыс. кв. км на десяти более крупных островах и на высотах от 0 до 2 800 м⁶⁷. Если эту программу удалось бы в основном осуществить, то угроза природе и биологическим ресурсам архипелага уменьшилась, но ликвидировать ее нельзя без резкого ограничения промышленного лесоповала и отлова животных⁶⁸.

В Азиатском регионе кроме Индонезии природные экосистемы постоянновлажных тропиков пока сохранились на относительно крупных площадях еще в Малайзии. Хотя дождевые леса полуостровной части этой страны давно осваивались человеком, но в начале 60-х годов они и здесь занимали почти 80% территории. В 70-х годах площадь этих лесов сокращалась ежегодно на 300 — 400 тыс. га, а к началу 80-х годов нетронутые или слабодеградированные дождевые леса в Полуостровной Малайзии, по осредненным оценкам, занимали не более 1,8 млн. га, болотистые леса и мангры — менее 1 млн. га, свыше 4 млн. га приходилось на деградированные и вторичные леса.

Таблица 14

Облесенные площади и заготовка древесины в Малайзии в начале 80-х годов⁶⁹

* В том числе «сомкнутые» леса — 3,1 млн. га.

Пример Малайзии заслуживает особого внимания, по крайней мере в трех планах. Природные экосистемы постоянновлажных тропиков на территории этой страны очень важны для перспектив охраны природы рассматриваемой нами зоны. Структура и динамика современного хозяйственного освоения территории страны во многом характерны для данного региона и ряда областей в других регионах. Изучение природы, естественных ресурсов и попытки регулирования их освоения в Малайзии имеют более продолжительный опыт, чем во многих других странах в постоянновлажных тропиках.

Леса Малайзии важны для создания предпосылок восстановления дождевых лесов в Юго-Восточной Азии и сохранения ценной части генофонда влажных тропиков потому, что здесь распространены одни из наиболее богатых в видовом отношении диптерокарповых лесов, флора которых сформировалась более 100 млн. лет назад. Древесных видов диптерокарповых в лесах Малайзии более 200. Эти деревья ценны не только высококачественной древесиной, но и смолами, тугоплавкими жирами своих плодов. Во флоре дождевых лесов Малайзии известно более 8 тыс. цветковых растений, в том числе 2,5 тыс. видов деревьев, свыше 800 видов орхидей. Богат и животный мир этих лесов: более 200 видов млекопитающих, 600 — птиц, 100 — змей, 1000 — бабочек и т. д.

Широко развиты в Малайзии и экосистемы болотистых  постоянновлажных   лесов.   В   полуостровной части страны они повсеместно  быстро  осваиваются под рисовые поля, плантации ананасов и других культур, но в Сараваке и Сабахе в северной части Калимантана, принадлежащей Малайзии, они почти не тронуты освоением. Особенно обширны они в Сараваке, где  включают  более   1,5  млн.  га  торфяных  болот. Наименее   затронуты   хозяйством   и   горные   дождевые   леса   Малайзии.   Исключительное,   мировое значение для охраны горно-лесных экосистем постоянновлажных тропиков и их изучения имеют леса на склонах высшей точки Юго-Восточной Азии — Кина-балу (4100 м) в Сабахе. Здесь прослеживается вся система вертикальной поясности ландшафтов от диптерокарповых дождевых лесов низких равнин до горных дождевых лесов, поднимающихся выше 2000 м. Именно в этом районе сохранились удивительные растения, паразитирующие на корнях и стволах других растений, — раффлезии, имеющие самые крупные на Земле цветки, достигающие 1 м в диаметре.

В последние 15 — 20 лет хозяйственное освоение лесов разных частей Малайзии нарастало бурными темпами. В 1960 — 1975 гг., например, промышленная заготовка древесины выросла с 3 до 11 млн. куб. м, а к 1982 г. она достигла почти 30 млн. куб. м. С конца 70-х годов продукция лесоразработок и деревообрабатывающей промышленности заняла в экспорте страны (по стоимости) четвертое место (после каучука, олова и пальмового масла). В стране действуют более 600 лесопильных и около 40 фанерных фабрик, на которых занято свыше 50 тыс. человек⁷⁰. Особенности освоения лесных территорий в стране без труда прослеживаются на материале по полуостровной части Малайзии.

Малайзия считается одной из немногих стран в постоянновлажных тропиках, где уже относительно давно налажено изучение лесных экосистем и предпринимаются шаги для регулирования лесного хозяйства⁷¹. Однако практика освоения лесов, использования обезлесенных площадей под сельское хозяйство и в этой стране вызывает все большую озабоченность теми же отрицательными эколого-ресурсными последствиями, что наблюдаются повсеместно в рассматриваемой зоне.

Таблица 15

Структура и динамика освоения территории полуостровной части Малайзии (в тыс. кв. км)⁷²

В Малайзии сильно обеспокоены сокращением земельных ресурсов из-за усиления почвенной эрозии. Она развивается особенно быстро там, где между сведением леса и началом перспективного сельскохозяйственного использования земель нередко проходит несколько лет, в течение которых смыв почв с обезлесенных участков происходит крайне интенсивно. С этим связано и то, что, например, в полуостровной части Малайзии только за 70-е годы объем поверхностного стока возрос на 10 % и бурные паводки на реках стали частыми. Ущерб от все более катастрофических наводнений и расходы на меры по борьбе с ними становятся ощутимым бременем, так же как и в Индонезии, для бюджета страны⁷³.

Темпы сведения дождевых лесов не ослабевают, и на 80-е годы намечено дальнейшее их освоение под сельское хозяйство. Сейчас часто допускается, что эти леса могут быть почти целиком сведены в стране даже к началу 90-х годов, если не усилить внимания к леоохранным мерам. Сильно пострадали как от сельскохозяйственного освоения, так и особенно от вырубки на дрова и для производства угля мангровые леса полуостровной части Малайзии, где их площадь за последние 20 лет сократилась более чем на 2/3⁷⁴. Хотя эти леса составляют всего 1,5% от всей лесной площади страны, но, как подчеркивалось, экологическое и экономическое значение мангр велико.

В конце 70-х годов в Малайзии принято решение о создании государственного резервного лесного фонда. По перспективным планам экономического развития страны до 2000 г., намечается сохранить около 2 млн. га первичных лесов, обеспечить их естественное восстановление на 0,6 млн. га и лесопосадки на 0,8 млн. га⁷⁵. С предполагаемым расширением охраняемых территорий типа национальных парков, в которых леса выполняли бы прежде всего водоохранную роль для регулирования стока и обслуживали бы нужды рекреации, все упомянутые меры должны охватить около 5 млн. га облесенных площадей. Но к началу 80-х годов, например, программа лесовосстановительных работ не выполнялась даже на 50 %⁷⁶. Природоохранные меры и просто регулирование лесоповала в Малайзии затруднялись тем, что почти все леса находятся в ведении не федеральных, а местных властей, а нередко просто частных владельцев. Упомянутая выше программа создания резервного государственного лесного фонда — первый значительный шаг в законодательном определении части еще сохранившихся лесов как общенационального достояния. Этот путь является единственным серьезным направлением в создании предпосылок наиболее эффективных природоохранных мер в постоянновлажных тропиках в странах, где леса еще не являются национальным достоянием.

На Филиппинах до середины XX в. сведение лесов было связано преимущественно  с  подсечно-огневым земледелием («кайнгин»). Это привело к глубокой деградации или уничтожению более '/2 первичных лесов страны с начала века и до 50-х годов. Особенно сильное вторжение сельского населения в дождевые леса происходило  накануне  и  в  период  второй  мировой войны. С конца 50-х — начала 60-х годов на Филиппинах нарастали бесконтрольные заготовки тропической древесины на экспорт. За последние 20 лет поэтому площадь постоянновлажных лесов сократилась на 3/4,  но   и   в   оставшихся  лесах   на   90%   вырублены крупные деревья, что предопределяет дальнейшую деградацию   их   экосистем.   80%   лесоповала   в   целях экспорта   приходилось   на   о.   Минданао,   15% — на о. Лусон.

В 70-х годах на Филиппинах предпринимались разные попытки организовать восстановление лесного покрова страны. Наряду с устройством лесоплантаций проводились и неорганизованные лесопосадки населением, например связанные с президентским декретом, предписывавшим каждому жителю страны мужского пола, начиная с 10-летнего возраста, высаживать в течение пяти лет одно дерево в месяц. Нет нужды останавливаться на том, что эта и подобные меры на Филиппинах не могли сколько-нибудь существенно улучшить состояние природной среды и ресурсов на деградировавших после сведения лесов землях. Об этом свидетельствует и то, что в конце 70-х годов в стране площади лесопосадок составляли 7 % от площади сохранившихся к тому времени постоянно-влажных лесов (в Индонезии этот показатель был выше — около 10%, в Малайзии значительно ниже — около 1 %).

Как и другие регионы, Юго-Восточная Азия дает яркие примеры полной деградации экосистем постоянновлажных тропиков после сведения первичной растительности   и   быстрого   истощения   почв   на   расчищенных участках, используемых преимущественно экстенсивным   земледелием.    Огромные    пространства в десятки миллионов гектаров в Индонезии и в других частях региона заросли травянистым покровом из сорных трав, особенно часто из аланг-аланга (Imperata cylindrica). Только на Калимантане и Суматре зарослями аланг-аланга сейчас занято более 30 млн. га, велики их площади на Филиппинах и т. д.

Хозяйственное значение этой травы минимально: листья могут использоваться для кровли хижин, совсем молодая поросль годна на корм скоту. Именно аланг-аланг первым заселяет выжженные участки сразу после пала и всего через несколько месяцев достигает зрелого возраста, подавляя поросль других растений. Поиски методов борьбы с этим сорняком малоуспешны. Травянистый покров из аланг-аланга легко восстанавливается после повторных выжиганий как благодаря разносу семян, так и вегетативным путем из остатков корневищ. Аланг-аланг способствует повышению кислой реакции почв, ограничивая возможность выращивания на этих почвах многих тропических сельскохозяйственных культур даже там, где удается расчистить участки от этого сорняка. Пространства, занятые аланг-алангом, нередко стали образно называть «зеленой пустыней», сменяющей изумрудную зелень девственных дождевых лесов⁷⁷.

Перечень существующих, а чаще формально провозглашенных национальных парков и заповедников в постоянновлажных тропиках Азии насчитывал в 70-х годах десятки названий. Большинство из них — маленькие заповедные территории, а более крупные фактически нигде не обеспечены должной охраной. Их территории постоянно урезываются в интересах лесных и других промышленников, сокращаются из-за скваттерского заселения. Ограничимся примером заповедника Кутай на Калимантане (номинально 300 тыс. га), лесной массив которого — одно из последних прибежищ орангутанов. В конце 70-х годов официальный статус заповедника не сыграл никакой роли, когда очередная концессия на разведку нефти захватила часть его территории.

Об охране природы и биологических ресурсов постоянновлажных тропиков в Азии много говорится и пишется, в том числе и в самих странах региона, но ей часто отводится одно из последних мест в бюджетах и в практической деятельности администрации. Вообще для стран региона трудно проследить в этом вопросе последовательную линию, которая бы реалистично оценивала возможности экономического развития в пределах рассматриваемой зоны даже в недалеком будущем после деградации всех природных экосистем, потери ресурсов лесов, плодородия почв на осваиваемых земледелием обезлесенных площадях. Создается впечатление, что концепции перспектив хозяйственного развития здесь все больше ориентируются на эксплуатацию недр и индустриализацию на этой основе. Эколого-ресурсным аспектам такого развития даже в национальном плане, не говоря уже о региональных и глобальных оценках, уделяется пока мало внимания, хотя во всех странах региона есть специальное законодательство об охране природы и возобновимых   ресурсов,   соответствующие   государственные учреждения. Пока остается надеяться, что, например, сотрудничество   стран   региона   в   рамках   программ МАБ   может   усилить   предпосылки   для   улучшения охраны природы постоянновлажных тропиков в Азии там, где это еще вполне возможно.

Океания всего полвека назад настолько уступала по площади распространения постоянновлажных экосистем другим регионам, что ей отводилось третьестепенное место в глобальных оценках перспектив состояния природной среды и естественных ресурсов в рассматриваемой зоне. Положение существенно изменилось к 80-м годам в результате, как мы видели, резкого сокращения площадей, занятых такими природными экосистемами в других регионах, а особенно в Африке и Азии.

Сегодня значение Океании для глобальной эколого-ресурсной проблемы будущего постоянновлажных тропиков оказалось важным, при этом в двух аспектах. Во-первых, как и для всех регионов, в общем плане необходимости сохранения возможно больших площадей единых массивов постоянновлажных лесов, что по существу в данном случае относится только к Папуа-Новой Гвинее. Во-вторых,  в связи с исследованием специфики использования и охраны природных экосистем островов в постоянновлажных тропиках ⁷⁸. Более   4/5   суши   в   постоянновлажных   тропиках Океании    приходится    на    Папуа-Новую     Гвинею. В этой стране, несмотря на быстрое нарастание в конце 70-х годов промышленного лесоповала и площадей подсечно-огневого земледелия, нетронутые леса к началу 80-х годов еще занимали около 0,2 млн. кв. км. Археологические исследования свидетельствуют о том, что заселение о. Новая Гвинея началось, по-видимому, 50 тыс. лет назад, а широкая практика подсечно-огневого земледелия насчитывает не менее 10 тыс. лет. Существование более 75 % населения и ныне зависит фактически от этой формы хозяйственной деятельности в сочетании с охотой.

Много надежд местные и иностранные экологи в планах укрепления природоохранной деятельности в Папуа-Новой Гвинее возлагают на то, что древние традиции и обычаи населения запрещают без нужды наносить вред даже отдельным растениям и животным. Такие запреты — табу создали своего рода обязательные этические нормы бережного отношения каждого жителя страны к природе⁷⁹. Примеры такого отношения, традиционная концепция единства человека и окружающей его природы были подмечены еще первоисследователем острова Н. Н. Миклухо-Маклаем более 100 лет назад. Так и считалось, что все это не только обеспечивало здесь в прошлом сохранение экологических равновесий в местах развития традиционного хозяйства, но и поможет организации охраны природы и естественных ресурсов теперь.

Отметим, однако, что аэрофотосъемка последних лет четко установила, что следы прошлой антропогенной деградации природной среды на острове прослеживаются повсеместно в равнинных и даже горных лесах. Эти следы проявляются, например, в заметном изменении (обеднении) видового состава растительности, включая и участки временами осваивавшихся болотистых лесов, в отчетливых признаках древней антропогенной эрозии на склонах⁸⁰. Не так уж незначителен и урон популяциям многих животных от примитивной охоты.

Традиционное примитивное хозяйство в дождевых лесах, нанося более или менее ощутимый ущерб одним элементам экосистем, в то же время проявляло бережное отношение к другим, создавая тем самым классическое, но достаточно ошибочное представление о якобы общем заботливом отношении к природе у жителей острова. Это представление подкреплялось примерами рекультивации более часто использовавшихся лесных участков, на которых высаживались деревья хотя и местных, но лишь необходимых человеку пород. Такая традиционная природоохранная практика на этом ли острове или в дождевых лесах других регионов — обязательный путь обеспечения необходимого человеку производства в рассматриваемых конкретных условиях.

К этому следует добавить, что ряд внешне природоохранных действий в повседневной практике населения острова — табу на самом деле имеет здесь так же, как, например, у жителей африканских гилей, культовый или ритуальный характер, нередко давно утративший связь с практическими требованиями. Таковы многочисленные запреты на использование отдельных участков леса, уничтожение отдельных животных и т. п. В Папуа-Новой Гвинее можно найти диаметрально противоположные примеры. Так, после прекращения использования (из-за снижения плодородия) обвалованных для защиты от эрозии участков на склонах население прекращает восстанавливать валы даже тогда, когда на глазах у всей деревни они размываются и начинается сильнейшая эрозия там, где еще недавно были поля этих людей.

С ростом численности населения и возрастанием хозяйственной нагрузки на территорию и в Папуа-Новой Гвинее все меньше соблюдаются прежние сроки перелога, устройства палов для охоты, нормы лова и забоя диких животных и т. п. Все это говорит лишь об условности широко распространенного мнения о якобы большом значении щадящего природу традиционного хозяйства в дождевых лесах.

С конца 70-х годов в Папуа-Новой Гвинее, как и в Ириан-Джае, ясно определились масштабы главной угрозы природе острова от предоставления огромных концессий для лесоповала иностранным, преимущественно японским и австралийским, компаниям. Размеры концессий и губительный для природы характер эксплуатации на них лесных ресурсов уже в начале 80-х годов породили мнение о возможности полной деградации этих ресурсов в ближайшие два-три десятилетия, если за это время не будут приняты чрезвычайные природоохранные меры.

В Папуа-Новой Гвинее вслед за концессиями вблизи Маданга (70 тыс. га) и Опен-Бей (183 тыс. га) в конце 70-х годов были созданы еще лесопромышленные концессии Сагараи-Гадайсу (120 тыс. га), Кау-музи (85 тыс. га), Капулуа (181 тыс. га), Ванимо (278 тыс. га) и др.⁸¹ Сведение лесов в таких концессиях, исходя из примера лесоповала в районе Маданга, осуществляется без соблюдения минимальных требований учета экологических особенностей постоянновлажных тропиков, что вызывает развитие активной почвенной эрозии и оползней, заиление водотоков и эстуариев. А всего этого можно было бы избежать, сохраняя примерно 30 % лесных площадей на местности, имеющей уклоны.

На ближайшие 10—15 лет предусмотрена заготовка в концессиях кругляка на экспорт, а затем предполагается развить в Папуа-Новой Гвинее местную переработку древесины в больших масштабах. Технология лесоповала имеет много общего с эксплуатацией иностранными компаниями постоянновлажных лесов в любом регионе. Но трудности с вывозом заготовленных бревен, а в ряде случаев противодействие населения, предъявляющего свои права на земли, на которых сводятся леса, несколько замедлили активность лесопромышленных компаний.

95 % территории страны с их естественными ресурсами продолжают оставаться во владении сельских общин, объединяющих 90 % населения. Правительство осуществляет полное право эксплуатации ресурсов, включая предоставление концессий иностранным предпринимателям, только на 5 % территории Папуа-Новой Гвинеи. Это, однако, не исключает возможности правительства откупать право на сведение леса у сельских общин, что и делается все чаще, но по существу в интересах иностранных компаний. Таким образом, нельзя считать, что общинное землевладение и даже отрицательное отношение значительной части населения Папуа-Новой Гвинеи к сведению дождевых лесов, в которых оно расселено, являются надежным препятствием для дальнейшего расширения промышленного лесоповала в стране.

В условиях развития в ней капиталистических отношений и не без помощи иностранных, часто транснациональных компаний и работающих на них различных экспертов в Папуа-Новой Гвинее пропагандируется мысль: «больше сведенного леса — больше валюты для экономического развития, больше занятости и доходов». Истинные социально-экономические аспекты развития не попадают в такую схему, а очевидное обострение в будущем эколого-ресурсной ситуации по мере сведения дождевых лесов представляется, как обычно, пока чем-то отдаленным, якобы несоизмеримо меньшим, чем повседневные нужды. Поэтому и не находит должной поддержки предложение некоторых местных специалистов объявить в Папуа-Новой Гвинее не менее чем лет на двадцать своего рода мораторий на лесоповал или хотя бы на выдачу разрешений на новые концессии.

Такое предложение справедливо подчеркивает, что указанный срок необходим, чтобы страна могла лучше оценить выгоды и потери от современной лесохозяйственной практики, попытаться выработать более эффективные и экологически оправданные пути развития с сохранением своих важнейших естественных ресурсов и ненарушенной природной среды. При этом в обоснование предложения приводится отрицательный опыт сведения дождевых лесов в Бразилии и других частях Латинской Америки⁸².

После достижения Папуа-Новой Гвинеей независимости в 1975 г. вопросы охраны среды и природных ресурсов сразу нашли отражение в конституции и ряде законодательных актов об учете охраны среды в планировании экономического развития, о необходимости создания сети заповедников и других охраняемых территорий и т. д.⁸³ В конце 70-х годов развернуло свою деятельность государственное управление охраны среды, штаты которого намечалось довести до более чем 150 человек.

Грандиозные проекты природоохранных мер в Папуа-Новой Гвинее широко комментировались вплоть до 1982 г. в специальной и массовой периодике как образцовая программа для развивающихся стран. На основании намечавшихся проектов Папуа-Новая Гвинея еще в 1982 г. называлась «наиболее перспективным районом в мире для сохранения в крупных заповедниках участков первичных экосистем» постоянно-влажных тропиков⁸⁴. Но в том же 1982 г. работы управления по финансовым трудностям были сокращены всего до одного проекта, штаты — до 13 человек. Было прекращено действие проектов по охране морских черепах и дюгоней, по созданию новых заповедников и т. д.⁸⁵

Пока же в Папуа-Новой Гвинее, как и в Ириан-Джае, продолжается сведение бесценных лесов острова, загрязнение его среды, истребляются и экспортируются многие животные даже исчезающих видов, ширятся площади, захватываемые аланг-алангом на заброшенных обезлесенных участках после попыток освоить их под стабильное земледелие.

В Папуа-Новой Гвинее, как и повсеместно в постоянновлажных тропиках, где еще есть возможности создания крупных охраняемых территорий с различными типами природных экосистем, это, видимо, и есть главный путь в организации природоохранных мер, нацеленных на обеспечение эколого-ресурсной стабильности в будущем. Они должны включать также усиление контроля за лесоповалом на действующих концессиях, ограничение расширения таких концессии, повседневное проведение других «стандартных» мер по охране среды и естественных ресурсов.

Океания дала миру и одни из самых безрадостных примеров полной деградации островных экосистем в постоянное лажных тропиках. Таков пример о. Бугенвиль, который в недавнем прошлом по красоте ландшафтов считался жемчужиной Океании. На острове началась разработка меднорудного месторождения. Горная компания свела сразу 10 тыс. га первичного леса для устройства гигантского открытого карьера. Затем происходило уничтожение дождевых лесов вдоль транспортных путей. После исчерпания месторождения территория разработки была заброшена без всякой попытки рекультивации и осталась огромным мертвым амфитеатром⁸⁶. Аналогичную картину, возникшую из-за разработки лежавших у поверхности фосфоритов, представляет и территория одной из самых маленьких республик в мире — Науру, расположенная в экваториальной части Океании на острове площадью всего 22 кв. км⁸⁷.

С середины 70-х годов центральное место в проекте № 7 МАБ («Экология и рациональное использование островных экосистем») заняли исследования на о-вах Фиджи, 40 % которых имеют площадь менее 10 кв. км и насчитывают всего 300 — 400 жителей. Как и другие многочисленные малые острова в постоянно-влажных тропиках Океании, они отличаются весьма повышенной экологической уязвимостью. До заселения таких островов человеком на них обычно были развиты леса. Даже небольшие группы первых поселенцев быстро вызвали их деградацию и исчезновение в результате порубок и выжигания. Место лесов заняли травянистые формации и насаждения в основном интродуцированных плодоносящих деревьев. Эксперты МАБ рекомендуют превращать малые острова Океании в своего рода национальные парки с ограниченным использованием для организованного туризма. В конце 70-х годов между государствами и территориями Океании достигнуто соглашение о координации природоохранной деятельности в таком направлении⁸⁸.

Заключение >>>

Примечания:

¹ Из 7 млн. кв. км площади бассейна Амазонки почти 5 млн. кв. км заняты экосистемами постоянновлажных тропиков; из них около 3,5 млн. кв. км — бразильская Амазония.

² К 50-м годам в изучении природы, естественных ресурсов и хозяйственного развития Латинской Америки, в первую очередь Амазонии, возросла роль местных, в особенности бразильских, ученых. В это же время в мировой литературе по различным аспектам изучения влажных тропиков все большее место занимает Латинская Америка. Для формирования основы современных представлений о биогеографических и эколого-ресурсных особенностях постоянновлажных лесов региона важное значение имели, например, исследования в Южной Америке знатока влажных тропиков Африки А. Обревилля (Aubreville, 1961), работы Э. Фитткау, Г. Клинге и других западных ученых (Fittkau е. а., 1968 —1969; Fittkau, Klinge, 1973).

Большая сводка о подсечно-огневом земледелии в регионе, по данным к началу 70-х годов, опубликована ФАО (Walters, 1971). Обзор лесных ресурсов региона на тот же период дан в книге Р. Ринкона, вышедшей и на русском языке (1974). В эти же годы активно продолжались ботанические и зоологические исследования традиционного характера в постоянновлажных лесах отдельных стран Латинской Америки (например, Hueck, 1966; Oldeman, 1974, и др.).

³ Conservation del medio ambiente..., 1971.

⁴ Nelson, 1973.

⁵ Use of ecological guidelines...,  1975; Analysis of nature conservation..., 1976.

⁶ Hamilton, 1976.

⁷ Всюду в книге мы пользуемся классическим географическим названием «Амазония», обозначающим природную область бассейна Амазонки; соответственно бразильская Амазония понимается как часть этой области в пределах Бразилии. Но в этой стране с 1966 г. название «Амазония» («Легальная Амазония») означает также особую территорию в административно-хозяйственном делении страны, выходящую за пределы одноименной природной области и включающую восемь штатов и другие административные единицы. «Легальная Амазония» занимает почти '/2 площади Бразилии, но ее население в 1980 г. не превышало 11 млн. человек (менее 10% населения страны), включая более 1,5 млн. жителей крупнейших городов в бразильской Амазонии — Белена и Манауса.

⁸ Meggers, 1971; Denevan, 1973.

⁹ Pires, 1978.

¹⁰ Gomez-Pompa e. a., 1972.

¹¹ Это книги и статьи Э. Экгольма (Eckholm, 1976, 1978), Р. Фонтана (Fontame, 1976), Дж. Пренса (Prance, 1973), Н. Майерса (Myers, 1979, 1980, 1980а, 1981), Дж. Барнея (Barney, 1980) и др.

¹² Mesanza, 1974.

¹³ Еще более эмоционален подобный накал в работе А. Грейнджера .(Grainger, 1980).

¹⁴ SUDAM, FUNAI и т. д.

¹⁵ Smil, 1981; Carvalho, 1981.

¹⁶ Grainger, 1980.

¹⁷ Lovejoy, 1983.

¹⁸ Расходы по лесоповалу, лесопосадкам и т. д., включая оплату труда 30 тыс. человек, работавших в «империи Жари», достигли 300 тыс. долл. в день, что намного превосходило доходы (Guess, 1981).

¹⁹ Carvalho, 1981. Зоолог по образованию, автор 400 работ преимущественно по зоологии и экологии, защитивший диссертации в американских университетах Небраски и Айовы, Жозе Кандидо до Мело Карвальо с 1961 г.— один из руководителей Национального научного совета Бразилии. Неоднократно представлял свою страну на самых высоких международных конференциях по проблемам окружающей среды, участвовал в работе руководящих органов МСОП, ЮНЕСКО и т. д.

²⁰ Wetterberge. а., 1981.

²¹ По данным управления национальных парков Бразилии (Padua, Quintao, 1982).

²² Для Амазонии время последнего относительного похолодания в плейстоцене определяется в 21-13 тыс. лет назад (Prance, 1973).

²³ Piano do sistema…, 1979.

²⁴ В бразильской Амазонии предусматривается охрана экосистем не только доминирующих здесь дождевых лесов, но и болотных экосистем, мангр, некоторых экосистем сезонновлажных лесов и т. д. Среди крупнейших национальных парков и биологических заповедников в этой части Бразилии: Пико-до-Неблина (создан в 1979 г., площадь — 2,2 млн. га) у границы с Венесуэлой, где он смыкается с венесуэльским национальным парком Серро-де-ла-Неблина (около 1,4 млн. га); Пакаас Новое (1979 г., около 0,8 млн. га); Риу-Тромбетас (1979 г., около 0,4 млн. га); Жари (1979 г., около 0,3 млн. га); Кабу Оранж (1980 г., свыше 0,6 млн. га); Жау (1980 г., около 2,3 млн. га) и др. (Padua, Quintao, 1982).

²⁵ При этом особое внимание намечено уделять охране приматов. В Бразилии из 41 известного в стране вида приматов 31 вид приходится исключительно или преимущественно на амазонские дождевые леса. Около половины этих видов — бразильские эндемики, другие виды известны также в амазонской части Перу. Девять видов приматов в Амазонии уже внесены в Красную книгу (Rylands, Mittermeier, 1983).

²⁶ Отмечаются, например, случаи коррупции и некомпетентности персонала, ведающего делами охраны природы, и то, что иностранные и местные компании иногда расширяют площадь своих лесных концессий за счет территорий, объявленных охраняемыми (Bunker, 1980).

²⁷ Wetterberg e. a., 1981.

²⁸ Amazonia cooperation treaty, 1981.

²⁹ За последние 10—15 лет в бразильской Амазонии помимо бокситов выявлены многие другие рудные ископаемые, в том числе крупнейшие месторождения железных руд (12—18 млрд. т), богатые месторождения руд никеля, меди, олова и т. д., а также золота.

³⁰ Помимо введенной в строй в 1981 г. первой очереди ГЭС Тукуруи в бразильской Амазонии в начале 80-х годов действовали еще три ГЭС, а шесть строились (Barrow, 1981).

³¹ В начале 80-х годов в Бразилии заготовка древесины на дрова и для получения угля оценивалась примерно в 40 млн. куб. м. Из них 10—11 млн. куб. м давали лесоплантации (преимущественно эвкалиптовые), около 20 млн. куб. м — вырубка вторичных лесов, остальное — лесоповал в дождевых лесах (Hadley Lanly, 1983). Проектирование предприятий черной металлургии заведомо должно было исходить из увеличения вырубки дождевых лесов.

³² Nations, Komer, 1983. По данным этого источника составлена табл. 13.

³³ Myers, 1981.

³⁴ Nations, Komer, 1983; Click, Betancourt, 1983.

³⁵ Barnard,  1982.

³⁶ Это, например, упоминавшиеся классические работы Обревилля (Aubreville, 1938, 1949, 1949 а, 1959, 1965, 1971), труды Филипса (Phillips, 1959, 1966), некоторые работы Ричардса (Richards, 1952, 1975, 1975 а), исследования Оуена (Owen, 1973), Катино (Catinot, 1974), Брауна (Brown, 1981) и др.

³⁷ Shifting cultivation and soil conservation..., 1974; Vos, 1974; Bertrand, 1978; Management of natural resources..., 1978, и др.

³⁸ Persson, 1975,  1977,  1977 a.

³⁹ Overview dorument,  1980.

⁴⁰ В начале 80-х годов экспорт тропической древесины из Африки по стоимости был в 7 раз меньше, чем из Юго-Восточной Азии.

⁴¹ Matuka Kabala,  1976.

⁴² Catinot,  1978.

⁴³ Lawton, 1978; Okali,  1979.

⁴⁴ Ofomata, 1981.

⁴⁵ Barnard, 1982 a.

⁴⁶ Полная библиография таких работ в Bernhardt-Reversat e. a., 1978.

⁴⁷ Lanly, 1969.

⁴⁸ Lanly, Clement, 1979.

⁴⁹ Dosso e. a., 1981.

⁵⁰ Lorougnon Guede, 1976.

⁵¹  Verschuren, 1982, 1982 a.

⁵² Лесное хозяйство в экономике Конго стоит сейчас по доходам на втором месте после добычи нефти. Эксперты ФАО оценивают коммерческие лесные ресурсы Конго в 90—120 млн. куб. м. В 1980 г. в стране заготавливалось свыше 600 тыс. куб. м кругляка, производство пиломатериалов составляло более 60 тыс. куб. м, фанеры — около 4 тыс. куб. м. Из этого количества 280 тыс. куб. м кругляка и пиломатериалов пошло на экспорт. Эти очень приблизительные подсчеты не учитывают объема заготовки населением дров, но на топливные цели в Конго идет преимущественно растительность вторичных лесов.

⁵³ Linear, 1982.

⁵⁴ Kio, I982,  1982 а.

⁵⁵ Okali, 1979; 1982; Nyandat,  1982.

⁵⁶ Деградации природных экосистем в регионе способствуют и некоторые традиционные черты образа жизни азиатских народов, учитывая к тому же многочисленность их населения. Например, в пищу очень широко используются мелкие млекопитающие, птицы, змеи, лягушки, насекомые и т. д., что нередко существенно нарушает трофические связи даже в экосистемах, еще не подвергшихся глубокому механическому разрушению.

⁵⁷ Например, только для лесных экосистем Юго-Восточной Азии выделяют более десяти основных типов в зависимости от высоты местности, степени заболоченности, характера почв и подстилающих горных пород и т. п. (Whitmore, 1978).

⁵⁸ Общая характеристика природы и естественных ресурсов влажных тропиков Азии, по данным на начало 70-х годов, составила содержание обширного обзора, подготовленного ЮНЕСКО (Re-ssources naturelles de PAsie..., 1974). Азии и Океании посвящена значительная часть сводки ЮНЕСКО по тропическим лесным экосистемам (Tropical forest eosystems, 1978). Но эти ценные труды, как и ряд советских работ в 70-х годах (Состояние природной среды в зарубежных странах, 1974; Природные ресурсы зарубежных территорий Европы и Азии, 1976, и т. д.), не могли еще в достаточной степени предвидеть резкого усиления процесса деградации природы постоянновлажных тропиков Азии, наступившего в ходе нарастания их освоения в 70-х годах.

⁵⁹ Prawirohasmodjo, 1979.

⁶⁰ Myers,  1979.

⁶¹ Darocsman, 1979.

⁶² Ross, 1980.

⁶³ Так, например, усилено внимание к работе опытной станции, созданной в 1974 г. вблизи Лемпаке, по изучению природной среды Калимантана и влияния на нее хозяйственной деятельности. Исследования здесь ведутся на площади в 100 кв. км, которая включает первичный лес, участки дождевого леса, затронутого выборочной рубкой деревьев для промышленных лесозаготовок, а также участки леса с традиционным подсечно-огневым земледелием (Impact of Man..., 1981).

⁶⁴ Sumardja Effendy, 1981.

⁶⁵ Эндемизм здесь особенно характерен для фауны. 20 % видов млекопитающих, свыше 25% видов птиц, насекомых и т. д.— эндемики.

⁶⁶ Средняя плотность населения достигла 17 человек на 1 кв. км, но вблизи главных центров хозяйственного развития плотность достигает даже 200 человек на 1 кв. км.

⁶⁷ Smiet, 1982.

⁶⁸ По данным за 1979—1981 гг., с архипелага вывезено не менее 70 тыс., птиц, десятки тысяч других животных, включая морских.

⁶⁹ Nor, 1982.

⁷⁰ Bahrin, 1981; Nor, 1982.

⁷¹ Chan, 1982.

⁷² В Кепонге с 1929 г. существует Институт лесных исследований, насчитывающий теперь более 50 научных сотрудников и 400 человек вспомогательного персонала. В Сельскохозяйственном университете в Серданге с 1971 г. открыт факультет лесного хозяйства, выпускающий 20 — 25 специалистов в год. Лесное хозяйство в стране находится в ведении трех лесных управлений — для Полуостровной Малайзии, Сабаха и Саравака.

⁷³ Потребовалось, например, создать 1,4 тыс. постоянных эвакуационных пунктов для приема во время внезапных наводнений до 0,4 млн. человек (Leigh, Low, 1978).

⁷⁴ Tang e. a., 1981.

⁷⁵ Chan, 1982.

⁷⁶ Barrow, 1981.

⁷⁷ Darocsman, 1981.

⁷⁸ Традиционный интерес отечественной географии к Океании нашел отражение и в освещении ее современных эколого-географических проблем в советской литературе. Так, работы А. Г. Воронова (1973, 1980 а) осветили на примере Океании ряд актуальных вопросов охраны островных влажнотропических экосистем; некоторые экологические проблемы региона были проанализированы А. А. Толоконниковой (1979) и нашли отражение в монографии о тропических островах Тихого океана Г. М. Игнатьева (1979). Эти работы обобщили также основные зарубежные материалы по географии Океании до середины 70-х годов.

⁷⁹ Waiko, 1977, 1979,  1980;  Waiko, Jiregari, 1982.

⁸⁰ Bulmer, 1982.

⁸¹ Lindell, 1980; Routley, 1980.

⁸² Tolla, 1980.

⁸³ Environment... handbook, 1978; Approaches..., 1980.

⁸⁴ Gagne, Gressit, 1982.

⁸⁵ Haantjens, 1975; Gorio, 1978; Problems in PNG, 1982.

⁸⁶ Mountfort, 1974.

⁸⁷ О.   Скалкин,   Лунные  пейзажи  Науру. — Правда,   1982,  22 августа.

⁸⁸ Wodzicki, 1981.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!