Сейчас на сайте

Шварц Елена. В сокращенном варианте опубликовано на сайте Рабкор.ру

Скандал в Женеве и выборы в Иране

Мне кажется, что журналисты всего мира должны очень любить Ахмадинежада – это такой иранский «Жириновский», который, всякий раз выходя на сцену в каком-нибудь добропорядочном западном городе, устраивает феерически-скандальные шоу с великолепным набором самых ужасных неполиткорректностей. Добропорядочная публика шокирована, фраппирована, возмущена непристойным эпатажем – а журналисты обеспечены беспроигрышными информационными поводами на неделю вперед!

В общем, в значительной степени именно на это Ахмадинежад рассчитывал и в этот раз, когда явился в Швейцарию с обличительной речью в адрес «еврейских расистов». Он рассчитывал на скандал, на возмущение добропорядочной аудитории, на ее «резкие телодвижения» - и на шумные репортажи во всех мировых СМИ. И, по-моему, он получил даже больше того, на что мог рассчитывать.

Чтобы понять, для чего это Ахмадинежаду надо, – подчеркну, именно Ахмадинежаду и его сторонникам, а не иранской политической элите в целом – достаточно вспомнить, что в Иране «на носу» выборы президента, а у Ахмадинежада полным-полно проблем внутри страны. Во-первых, в начале 2009 года разгорелся скандал вокруг якобы неуплаченных правительством Ахмадинежада в казну «нефтяных денег». Скандал чрезвычайно неприятный, особенно учитывая, что это обвинение Иранского парламента, возглавляемого не кем-нибудь, а Али Лариджани, одним из лидеров консервативной группировки[1]. Лариджани является членом противостоящей нынешнему президенту группы консерваторов, которая пытается выдвинуть своего кандидата на выборах. Возможно, им станет Резаи, который 23 апреля, вроде бы, уже объявил о своем участии в выборах.

Впрочем, список кандидатов еще далек от завершения. Пока известно, что от реформистского крыла Ахмадинежаду противостоят два сильных кандидата: Мир-Хосейн Мусави и Мехди Карруби. Из них двоих наиболее опасен для Ахмадинежада, на мой взгляд, Мусави, возглавляющий Академию Художеств и давно не участвующий в активной политике. Он был последним премьер-министром страны (должность премьера была упразднена в 1989 году) и при этом чрезвычайно популярным премьер-министром, так как не только сумел поднять иранскую экономику после разорительной ирано-иракской войны, но и завоевать симпатии огромного большинства иранцев благодаря стремлению к справедливости и предоставлению равных возможностей для всех. Именно благодаря его поддержке малоизвестный священник Муххамад Хатами был избран в 1997 году на президентскую должность. Весной этого года Хатами отказался баллотироваться на выборах в пользу Мусави. Мусави поддержали рабочие и профсоюзы и, похоже, он пользуется успехом у иранцев по обе стороны политического спектра. На Мусави возлагают надежды как на человека, знающего как преодолевать самые безнадежные экономические кризисы в условиях низких цен на нефть. Карруби, умеренный реформист и один из кандидатов на президентское кресло на выбораз 2005 года, впрочем, тоже пользуется большой известностью и популярностью – так что кто в итоге окажется впереди, еще не известно.

Если действительно консервативный лагерь расколется, и на выборы пойдет два (или даже несколько) сильных кандидатов-консерваторов, а Хаменеи воздержится от прямого благословения Ахмадинежада, тогда возможен не просто проигрыш личный, но и проигрыш партийный. Не дай Бог, власть снова перейдет к реформистам, тогда пиши пропало все, что «нажито непосильным трудом»: весь авторитет Ирана на Ближнем Востоке и в мире, весь внутренний мобилизационный заряд, вызванный успехами Ирана на ядерном поприще. (Несмотря на то, что основа ядерного успеха Ирана была заложена при шахе, а продолжена при реформисте Хатами, именно Ахмадинежад этот успех широко разрекламировал и сделал его инструментом геополитики).

Понятно, что Махмуд Ахмадинежад не так силен в экономике как Мир-Хосейн Мусави: во всяком случае, во время его правления резко возросла инфляция[2], а из страны разбежались многие инвесторы, напуганные агрессивной риторикой. Кроме того, грянул экономический кризис и резко подешевела нефть, один из основных источников доходов страны. И хотя, вроде бы, ВВП Ирана, по крайней мере, в 2008 г. существенно не пострадал[3], однако сдерживание кризиса покупается ценой непопулярных реформ (вроде налога на добавленную стоимость) и возрастающей безработицы. В 2009 году правительство испытывает все большие и большие сложности. Поэтому в своей предвыборной кампании Ахмадинежаду лучше отвлечь внимание избирателей от внутренних проблем и сделать ставку на то, в чем он действительно не знает себе равных: на внешнеполитическое противостояние. А подходящий повод для обострения отношений с западным миром всегда можно найти[4]. Америка немного «подгадила», выбрав дружелюбного Барака Обаму, пытающегося протягивать Ирану руку. В этом смысле Джордж Буш был для консерваторов, преданных идеалам исламской революции, но не очень расторопных по части экономики и финансов, просто подарком судьбы. Революционный постулат «Америка – это зло» можно было эксплуатировать при Буше на всю катушку – поводы как он сам, так и его администрация предоставляли практически ежедневно.

Но и при Обаме не все потеряно – Америка еще не успела достаточно поумнеть, инерция прежней политики чрезвычайно сильна, и потому при правильно выбранной стратегии поведения США и сегодня могут удачно сыграть в ворота иранских консерваторов. Слава Богу, Ахмадинежаду и стараться сильно не пришлось: лидеры нескольких ведущих государств во главе с самим президентом США вообще не явились на Форум («Испугались нашего Махмуда!» - видимо, подумали про себя иранцы), а еще несколько десятков при слове «сионизм» чуть не пулей выскочили из зала.

После этого поистине блистательного шоу Ахмадинежада по возвращении встретили как героя, наверняка к неудовольствию его политических соперников – ведь это не из-за них мировые СМИ забыли о кризисе и несколько дней наперебой обсуждали «скандал в Женеве». Шансы Ахмадинежада остаться иранским лидером возросли как никогда.

* * *

Но помимо предвыборной борьбы, конечно, есть и другая, более серьезная сторона того, что произошло в Женеве.

Если отрешиться от существующих схем и мифов, если отбросить намеренно вызывающий тон Ахмадинежада (причины которого отчасти в необходимости создавать пиар-поводы перед выборами, отчасти в природной агрессивности самого Ахмадинежада), то станет видно, что многое из того, что сказал Ахмадинежад на самом деле, не так уж и несправедливо.

(К сожалению, западные и российские СМИ так толком и не показали в своих передачах выступление Ахмадинежада (если не считать публикации его текста на сайте BBC). Как сказал в нашей частной беседе Вячеслав Игрунов, это ему сильно напоминает советское: «Я Пастернака не читал, но гневно осуждаю!»).

Президент Ирана начал свои обвинения с самого ООН – он обрушился с резкой критикой на архаичный состав Совета Безопасности, который давно уже не выражает мнение мирового сообщества, но, тем не менее, обладает правом вето. Затем он перешел к более широкой теме нарушений прав человека, которое выразилось, в частности, в том, что Европа, под предлогом страданий еврейского народа, способствовала созданию расистского государства на палестинской земле и сделала бездомным целый народ. Этот сионистский расистский режим, в сговоре с Соединенными Штатами и другими западными производителями оружия, вторгся в Ирак, убив и покалечив там около миллиона человек и еще несколько миллионов сделав беженцами. Эти люди вторглись в Афганистан, но так и не восстановили ни мира, ни безопасности этим вторжением, а лишь многократно увеличили производство и экспорт наркотиков. Далее Ахмадинежад принялся за экономический кризис, в котором обвинил, в первую очередь, США (а кого же еще!) и их союзницу Европу. Это они, восклицал Ахмадинежад, создали несправедливую и дикриминационную финансовую и монетарную систему, которую не могло контролировать даже их собственное население! Они пытаются перевалить бремя кризиса на другие страны и своих граждан, забирая у них деньги на поддержку рушащихся банков. «Все, о чем они думают, - это сохранение власти и богатства. Ни другие народы, ни даже свои граждане их не интересуют». И все это неравенство в мире, включая несправедливую организацию ООН, дискриминацию бедных стран – все это, по мнению Ахмадинежада, и есть расизм. И самое отвратительное проявление расизма – это конечно мировой сионизм, мерзкие преступления против человечности коего прикрывают влиятельные и богатые страны в своих корыстных интересах. Однако есть надежда. Капиталистическая система вот-вот рухнет окончательно и монополии Запада придет конец. Тогда-то мировое сообщество, покончив с дискриминационным правом вето Совбеза ООН, начнет строить новый, более справедливый мир, основанный на равенстве и любви.

Выступление Ахмадинежада было встречено овациями многих из оставшихся участников конференции: среди них были и арабы, а африканцы, и, видимо, латиноамериканцы… Впрочем, на этом мы сейчас остановимся более подробно, а пока, прежде чем идти дальше, позволю себе маленькую ремарку. По правде говоря, когда слышишь от такого политика как Ахмадинежад слова о братской любви и правах человека, невольно настораживаешься. Хорошо известно, что при президентстве Ахмадинежада резко возросло число политзаключенных, количество смертных казней, а также было закрыто немало оппозиционных газет и интернет-сайтов. Однако попытаемся по возможности взять за скобки неприятную личность Ахмадинежада и особенности его управления своей страной.

Что в его выступлении, по сути, неправда? Пожалуй, лишь явно параноидальные заявления о сионистском заговоре. А в остальном: разве не исчерпал себя Совет Безопасности – это устаревшее наследие Второй мировой войны? Разве не с Америки начался экономический кризис? Или, может быть, это не западный мир создал дискриминационную модель монетарной системы? Или что, Америка не вторгалась в Ирак и не провоцировала массовую гибель иракского населения? И разве Израиль не этническое государство, в котором положение палестинских арабов во многом не лучше положения париев, в отношении которых позволено то, что не позволено в отношении «своих»? И разве не находится вся система американо-европейского доминирования на грани коллапса, ею же вызванного? И разве не требуется миру более справедливая многополярная экономическая и политическая модель, основанная не на диктате сильных и богатых, а на сотрудничестве и партнерстве всех стран? В сущности, Ахмадинежад выходит почти во всем правым, а декларируемые им ценности находят сочувствие у всех недовольных американской моделью глобального мироустройства. Европейцы же и американцы, демонстративно не приезжающие на Форум или выходящие из зала при слове «сионизм», лишь добавляют очков Ахмадинежаду. Они помогают ему не только увеличить свою популярность внутри страны и повышают его шансы избраться на второй срок[5], но и делают его лидером всех «униженных и оскорбленных» в мире.

На самом деле, европейским политикам и руководству ООН следовало бы, осудив антисемитские выпады в речи Ахмадинежада и дистанцировавшись от него как человека, все же высказаться по существу его выступления. Нелепые же демонстрации и испуганные извинения лишь дали еще один повод для обвинений Запада в недемократичности, эгоизме и высокомерии. Избегая встречи и открытой полемики пусть и с неприятным, но всенародно избранным президентом большой страны, они сами лишь подтверждают справедливость слов Ахмадинежада о крахе капитализма и западной модели мироустройства. Так Иран, благодаря ахмадинежадовскому радикализму и европейской недальновидности, постепенно становится ведущим центром силы не только в пределах Ближнего Востока, тесня Саудовскую Аравию и Турцию, но и превращается в лидера альтернативной глобализации.

Я не вижу ничего дурного в том, что Иран может стать одним из полюсов будущего миропорядка. Тем более я была бы рада видеть Иран лидером на Ближнем и Среднем Востоке. Но вместе с тем, я полагаю, что Ирану нужны другие, более уравновешенные и менее агрессивные руководители. Чтобы проводить твердую внешнеполитическую линию, вовсе не обязательно затевать скандалы. Однако скандал никогда не состоится, если другая сторона не согласится его поддержать. В этом смысле, Запад оказался для Ахмадинежада благодарным партнером.