Вячеслав Игрунов. 7 сентября 2006 г.

Доклад на круглом столе "Китай, Россия, Европа"^[1]

Домашняя заготовка

Интерес к Китаю в настоящее время стремительно растет. Это понятно. В 1969 году, когда я впервые осознал, что Китай – будущий экономический лидер мира, эта страна производила менее 1% мирового ВВП, в то время как там проживало около четверти всего населения Земли. Однако на протяжении последних десятилетий Китай продемонстрировал беспрецедентно устойчивые высокие темпы экономического роста и на 1 января 2006 года стал четвертой производящей страной мира, уступая только США, Японии и Германии. Однако речь идет об официальной статистике. Если же пересчитать валовой продукт по паритету покупательной способности валют, то Китай занимает уже второю строчку в мировой табели о рангах, производя 2/3 от уровня США, более чем в два раза превосходя Японию и почти в три – Германию.

На протяжении пятнадцати лет многие эксперты, главным образом, американские, предсказывают коллапс китайской экономики в результате ее перегрева и распад Китая ввиду неравномерного развития регионов и чрезмерной социальной дифференциации. Однако эти прогнозы год за годом не оправдываются, и сегодня Китай дальше от кризиса, чем это было в любое другое время за последние сто лет. Вместе с тем, отношение к Китаю очень часто представляет собой смесь страха и высокомерия.

Пренебрежении к Китаю распространилось тогда, когда европейцы смогли силой оружия открыть двери страны для неограниченного сбыта опиума, а затем и для неограниченной экономической активности. Европейское вмешательство привело, в конечном итоге к революции, распаду страны и ее упадку. Однако произошло это в самый застойный период китайской истории, период господства маньчжурской династии. Судить о стране по небольшому отрезку ее истории ошибочно. Многие страны переживали неоднократные периоды упадка и впоследствии возрождались. Китай же внес в развитие человечества неоценимый вклад. Мы даже не задумываемся насколько современны экономика и культура Запада пропитаны китайскими достижениями. Бумага и книгопечатание, огнестрельное оружие и Великие географические открытия – то, что предопределило взлет Европы – имеет свои корни в Китае. Перечень китайских изобретений, обогативших мир, занял бы слишком много времени, чтобы об этом можно было говорить здесь. Китай не только страна высокой изобретательности, но и страна динамично развивавшейся экономики. В раннем средневековье, если использовать европейскую шкалу, Китай распространил свою торговлю по всему Индийскому океану, а в столице Танского Китая, Чанъани, действовало несколько рынков, на территории каждого из которых мог уместиться тогдашний Лондон. Не случайно бумажные деньги появились в Китае уже в Х веке. По расчетам Мэдисона даже в 1820 году – после долгого периода застоя – Китай производил 29% мирового ВВП. А по расчетам Броделя ВВП на душу населения в Китае составлял 228 долларов США (1960), в то время как в Западной Европе 213.

Многие полагают, что все это осталось в прошлом, а в настоящем Китаю остается только бесконечно догонять обогнавшие его страны. Это ошибка. Китайцы не изменились. Ничтожный процент китайского населения на Филиппинах, в Индонезии, Малайзии, Таиланде контролируют львиную долю национального богатства. Да и в Соединенных Штатах китайцы – самая богатая этническая группа населения. Темпы роста инвестиций в образование и науку Китая производят сильное впечатление. Сегодня китайцы в состоянии самостоятельно построить атомную индустрию, освоить космос и создать самые современные производства. Тому, кто сомневается в возможностях Китая, следует посмотреть, с какой легкостью Тайвань и Малайзия стали крупнейшими производителями электроники. Сюда можно добавить и Сингапур. А ведь речь идет о периферии китайской ойкумены. Китайцы способны сделать все это у себя дома. Пройдет немного времени, и Китай станет источником не только новых технологий, но и революционных прорывов в науке и технике.

В России долгое время крайне настороженно относились к своему великому соседу. В этом сказывалось наследие борьбы за лидерство в коммунистическом лагере и старые территориальные споры. Возникли опасения по поводу китаизации Дальнего Востока. И за этими опасениями стоят цифры. На юге Дальнего Востока проживает 5 млн. человек, а за Уралом в целом менее двадцати. А только в трех приграничных китайских провинциях, редкозаселенных по китайским меркам, проживает 100 млн. человек. Но в последнее время достигнуто полное урегулирование территориальных споров, а угроза нелегальной миграции оказалась сильно преувеличенной. По разным оценкам уровень миграции не превышает 50 или 200 тыс. человек.

Есть другая угроза. В условиях депопуляции и слабого экономического развития восточных регионов России Китай превращается в мощный магнит, разрывающий внутрироссийские экономические связи. Чтобы избежать угрозы ослабления государственного единства, Россия вынуждена будет в ближайшие десятилетия форсировать экономическое развитие за Уралом и способствовать притоку населения в эти регионы. А сделать это можно, исключительно ориентируясь на развитие сотрудничества со странами АТР, прежде всего, с Китаем.

 В условиях ухудшающихся отношений с Западом, в частности, возникших проблем с Украиной, Россия обнаружила, что оставаться в зависимости от западных партнеров неразумно, и нашла в Китае альтернативный рынок, освоение которого обещает не только стабильное развитие, но и дает сильные козыри в торговле с Западом. Поэтому в последнее время появились планы серьезного развития экономических связей с Китаем.

В Европе, как и в России, много предубеждений против Китая. Когда идет речь о возрастающей экономической мощи этой страны, европейцы, прежде всего, опасаются за свой экономический рост, за рабочие места. Политики ищут пути ограничения китайского импорта. Однако правила ВТО ограничивают возможности сопротивления китайской экспансии. Уже сегодня ЕС в целом является основным торговым партнером Китая. Если Россия пойдет навстречу Китаю, и железные дороги пролягут через Синцзян и Казахстан в Европу, объем торговли ЕС с Китаем будет расти еще стремительней. Возможность бесконечно конкурировать на равных с Китаем в традиционных отраслях экономики сомнительна. Все возрастающее вторжение Китая в европейскую экономику неизбежно, поэтому Европа должна не останавливаться на временных ограничительных мерах, а принять китайский вызов и искать для себя новую роль (опережающая адаптация), которая была бы равно выгодна и ей, и Китаю. И выход для Европы во взаимодополнительности, в слиянии экономик в единый экономический континуум. И этот путь неизбежен. Его можно оттянуть на десятилетие или на четверть века, но его невозможно избежать.

Но в этом нет трагедии. Напротив, возникновение сверхмощной азиатско-европейской экономики способно придать новые импульсы развитию и снять противоречия современной модели глобализации. Помимо того, что Китай, по мере своего развития, способен стать необъятным рынком для дорогостоящих высокотехнологичных товаров Европы, он способен предложить и новые стимулы экономического развития. Огромный и уверенный в себе Китай неизбежно должен стать опорой мировой стабильности. Историческое миролюбие Китая будет подпитываться его мирным возвышением. Однополярный мир сменится концертом держав, в котором свое место найдут и вновь растущие гиганты, такие как Индия или Бразилия, и в котором достойная роль достанется Китаю и ЕС.