Сейчас на сайте

Труды научного семинара

"Трансформационная Россия:
экономика, политика, культура"

А.В. Бузгалин

"Новые социальные движения и политические партии в условиях глобализации"

Доклад в Госдуме, 28 февраля 2003г.

Феномен новых социальных движений (НСД) стал предметом непосредственного изучения специалистов относительно недавно - с конца 90-х годов, когда началось развертываться движение «антиглобалистов». Неслучайно, что именно сейчас, когда последнее стало особенно сильным, проблема стала изучаться гораздо серьезнее, чем ранее. Вышли первые статьи и книги К.Агитона, С.Амина, П.Боде, Э.Валерстайна, Г.Супалака, Ф.Утара и мн. др.; в России опубликованы статьи А.Вебера, Л.Истягина, К.Майданика, А.Колганова и ряда других авторов, включая автора этого текста[1]. В большинстве из этих работ так или иначе отмечается связь НСД с «антиглобализмом», хотя большинство подчеркивает, что эти две группы движений образуют взаимопересекающиеся, но не тождественные системы с различными (но в основе своей едиными) принципами и свойствами. Первые включают и «старые социальные движения, и НПО и мн. др., тогда как НСД по своей роли и функциям далеко выходят за рамки «антиглобализма». Достаточно посмотреть на наиболее радикальную (Сапатистас в Мексике, движение безземельных крестьян в Бразилии, протестное рабочее движение в России) или наиболее широкую (новое антивоенное движение) ветви НСД, чтобы понять справедливость названного выше тезиса.

Тем не менее, поскольку некоторые ключевые свойства и причины возникновения НСД и «антиглобализма» по мнению автора едины, ниже в ряде случаев будет использоваться нестрогое смешение этих двух феноменов.

1. Технологические, экономические и социальные предпосылки генезиса новых социальных движений.

1.1. Предпосылки альтерглобализма: "сетевое общество" ("общество знании").

К числу хорошо известных и часто повторяемых критиками нашего движения парадоксов относится указание на то, что НСД и, в частности, "антиглобалистское" движение выросли благодаря одному из наиболее известных феноменов глобализации - Интернету. И это действительный парадокс, указывающий на реальное противоречие: вызванные к жизни прогрессом производительных сил, глобализации рубежа веков информационные (сетевые) технологии стали одной из важнейших, практически работающих основ борьбы с глобализацией. Как и почему?

Прежде всего потому, что есть глобализация и глобализация: объективный процесс интернационалшции технологий и культур - на одном полюсе; глобальный капитал как особая, исторически конкретная совершенная форма этого процесса - с другой. Такое деление восходит к классическому наследию К. Маркса[2], и ниже я обращусь к нему специально, сейчас же подчеркну, что альтерглобализм не случайно вырос во многом благодаря Интернету. Последнее - эмпирический феномен: сапатисты в Мексике[3], безземельные крестьяне в Бразилии и высоколобые интеллектуалы из "Монд дипломатик", инициировавшие АТТАК, работают и действуют благодаря Интернету; Всемирные социальные форумы были организованы главным образом через Интернет; знаковые для нас акции в Сиэтле своим успехом во многом обязаны Интернету и мобильным телефонам.

Однако дело здесь не столько в том, что компьютеры, Интернет и "мобильники" удобны для организации массовых акций. Связь здесь гораздо глубже. Важнейшие фундаментальные черты информационных, сетевых технологий, о которых много писали Кастельс, Сакайя и др.[4], таковы, что они делают возможными и необходимыми, более того, оптимальными, именно те формы и принципы социальной организации (о них ниже), которые воплощены на практике новыми социальными движениями и прежде всего - альтерглобалистами.

Неомарксистская интерпретация основных черт «сетевого общества» была предложена автором ранее[5], поэтому здесь можно воспользоваться результатами этого исследования и предложить некоторые выводы.

Во-первых, сам феномен знаний указывает на появление ресурса, который по своему содержанию является неограниченным. Если на время абстрагироваться от рыночной формы и частной собственности на знания (а альтерглобализм это "абстрагирование" выставляет в качестве практического требования), то они окажутся "продуктом", который становится тем больше, чем больше его "потребляют". В самом деле, распредмечивание знаний, феноменов культуры ведёт к росту этих знаний, прогрессу культуры: "потребляя" знания, учёный увеличивает их (Эйнштейн, "потребляя" знания, "произведённые" Ньютоном, не уничтожил достижений предшественника, но "снял" их, увеличив знания; то же происходит при использовании математики или даже... языка); то же происходит в искусстве и образовании.

Во-вторых, сеть, в отличие от иерархии, по своему содержанию является гибким, подвижным, открытым и общедоступным образованием (как море или воздушное пространство, открыто для всех, пока их не контролируют военные или пираты). Рынок, коммерциализация и частная собственность есть социальные формы, столь же плохо совместимые с сетевыми технологиями и миром знаний, сколь плохо совместимы были крепостничество и сословно-монархическая социальная организация с индустрией (обоснование этого вывода было дано нами ранее)[6].

В-третьих, знания и сетевая организация демократичны по своей природе: в этом мире есть место для всех и каждого, и всем этот мир необходим. При этом он необходим и полезен для всех по-разному, это мир общедоступности уникальных и индивидуализированных "продуктов" (любое знание уникально, любое произведение искусства индивидуализировано). В него могут войти и на практике входят, как уже было отмечено, безработные и профессионалы, крестьяне и интеллектуалы, при этом, повторю, все включаются в этот мир по-разному, хотя часто решают общие проблемы. Только один пример: на пленарном заседании Всемирного социального форума по проблемам свободного доступа к знаниям диалог вели компьютерщики из США, борющиеся за систему "Free soft-ware" (бесплатное распределение программного обеспечения), и крестьяне из Латинской Америки, борющиеся против монопольно высоких цен на высококачественные семена и породы скота, большая часть стоимости которых - компенсация "интеллектуальной ренты" (при этом и те, и другие подчёркивали, что эту ренту получают не интеллектуалы, а купившие их интеллект корпорации).

В-четвёртых, новые принципы организации деятельности и коммуникаций распространяются на социальную сферу даже там, где сами новые технологии отсутствуют. Так, производственная деятельность безземельных крестьян в Латинской Америке, основанная на традиционных индустриально-аграрных технологиях, социально-экономически стремится к построению именно в форме сети.

Подытоживая, мы можем предположить, что "общество знаний" ("сетевое общество") по своей природе предполагает (при абстрагировании от рынка и частной собственности) реализацию новых принципов социальной организации, таких, как:

- неограниченность и одновременно уникальность ресурсов;
- общедоступность, открытость, гибкость сетей и их социальных форм;
- демократичность, интер-структурный (будь то профессиональные, региональные, социальные структуры) характер организаций.

Как таковые они находятся в фундаментальном противоречии с принципами современной социально-экономической и политико-идеологической системы, которую автор, следуя традициям К. Маркса и А. Грамши, назвал глобальной гегемонией корпоративного капитала.

1.2. Глобальная гегемония капитала - негативная предпосылка новых форм организации оппозиции.

Как мы уже отметили выше, для либералов кажется очевидным, что глобализация -это объективный процесс, синоним прогресса в новых условиях и потому никаких альтернатив развитию власти ТНК и МВФ, НАТО и ВТО нет и быть не может, а всякий, кто с этим не согласен - противник прогресса.

Автор (как это не странно) согласен, что на рубеже веков мир развивается в условиях растущей интеграции технологий, экономик и культур; этот процесс, действительно, объективен. Но мы не согласны с тем, что единственно возможной экономической, политической и духовной формой этого процесса интеграции является нынешнее всевластие "глобальных игроков". Мы утверждаем (и этот вывод обосновывается в сотнях материалов многих видных ученых планеты, таких как Э.Валлерстайн, С.Амин и др.), что ныне мир столкнулся не просто с новым этапом интернационализации экономической и общественной жизни, угрожающей суверенитету наций, государств, но и особой, характерной для "позднего" капитализма (Э. Мандел), социальной формой этого процесса. Мир столкнулся не просто с глобализацией, но с глобальной гегемонией корпоративного капитала[7]. Это именно гегемония - целостная, тотальная власть капитала как единой экономической, социальной, политической и духовной силы; это власть именно капитала, персонифицированного прежде всего узким кругом глобальных игроков, сращенных с истэблишментом "большой семерки", и это власть капитала, охватывающая весь мир.

Итак, глобальная власть капитала предполагает, во-первых, тотальный, проникающий во все поры жизни человека, рынок. Причем это не рынок свободно конкурирующих атомизированных предприятий, а тотальный рынок как пространство борьбы гигантских сетей, центрами которых являются ТНК. Мы все - работники, потребители, жители - становимся полу-рабами этих, борющихся между собой пауков и их паутин, превращаясь в клиентов "Макдональдсов", "поколение пепси" и в целом - в мещан-потребителей.

Во-вторых, гегемония капитала ныне - это преимущественно власть виртуального фиктивного финансового капитала, "живущего" в компьютерных сетях. В мире образовался виртуальный "черный ящик", состоящий из гигантских (в сотни миллиардов и триллионы долларов) финансовых пузырей, надувшихся за счет как спекуляций в 1-м мире, так и долгов, "асфальтирования" и т. п. форм финансового подавления стран 2-го и 3-го миров.

В-третьих, глобальная гегемония капитала ныне предполагает не просто эксплуатацию наемных рабочих через куплю-продажу рабочей силы, но и целостное подчинение личности работника. Творческий потенциал, талант, образование, - вся жизнь человека-профессионала присваивается современной корпорацией в 1-м мире; полукрепостнические методы эксплуатации, запирающие работников в гетто отсталости, все более распространяются не только в 3-м, но и во 2-м мире.

В-четвертых, общеизвестна система методов монополизации 1-м миром ключевых ресурсов развития - know how, высококачественной рабочей силы и т.п. при поглощении подавляющей части природных ресурсов и экспорте грязных технологий, социальной "грязи" в и 3-й 2-й мир.

В-пятых, это глобальное политическое и идеологическое манипулирование, информационное и культурное давление.

Такая система всемирной гегемонии в экономике (новое качество рынка, денег, капитала), политике и идеологии обусловливает (в силу ее внутренних противоречий) и развертывание определенной совокупности форм и методов противодействия глобальной власти корпоративного капитала, тенденции контр-глобализации и контр-гегемонии.

Тотальность, всесторонность власти капитала в современном обществе создаёт негативную предпосылку (основу негации, диалектического отрицания) для столь же комплексного, всестороннего снятия этой власти.

Упрощая теоретическую модель, можно сказать: проникающая во все поры жизни человека всесторонняя власть глобальных рынка и капитала, подчиняющая нас как работника и потребителя, гражданина и личность не могла не вызвать к жизни столь же всесторонней, столь же массовой и решительной альтернативы. Если же вернуться к теории, то эта альтернатива глобальной власти капитала, ее отрицание и снятие: здесь действует именно диалектическая логика) теоретически видится как (NB! речь в данном случае пока идёт именно и только о теоретической гипотезе, которую надо ещё проверять, сопоставляя с практикой):

 - всесторонняя, всеохватывающая, но анти-тотальная, основанная не на тоталитарной унификации (что характерно для глобального капитала), а на уникальности, неповторимости, самостоятельности агентов;
 - анти-гегемонистская, снимающая власть капитала и подавление (экономическое, политическое, духовное) им человека в не-отчуждённых формах равноправного диалога;
 - альтер-глобальная, если угодно, пост-глобальная, т. е. развивающая процесс интернационализации за счёт снятия его современных корпоративно-капиталистических ограничений;
- пост-корпоративная, т. е. развивающая достижения корпоративных структур путём снятия их бюрократических, иерархических ограничений на пути развития открытых ассоциаций.

Такова, повторю, теоретическая гипотеза, построенная на основе применения диалектического метода к исследованию процесса снятия глобальной власти корпоративного капитала.

Прежде чем мы приступим к сравнению этих характеристик с эмпирически очевидными чертами движения, напомним о том, что феномен целостного подчинения человека внешним силам уже давно хорошо знаком: это "отчуждение".

1.3. Альтернативы отчуждению?

Феномен отчуждения стал наиболее очевиден эмпирически и одновременно исследован теоретически во второй половине 60-х гг. XX века, неслучайно совпав с движением "новых левых" (уже упомянутых как "прародители" альтерглобализма). Именно тогда для левых стало эмпирически и теоретически очевидно, что проблема угнетения человека в мире "позднего капитализма" не сводится к эксплуатации его рабочей силы, к присвоению прибавочной стоимости капиталом. Исследование отчуждения и бунт "новых левых" против отчуждения стали прологом к нынешнему началу преимущественно позитивного движения против отчуждения, более известного под именем "глобализация" и названного в других работах авторов «глобальной гегемонией капитала».

Отчуждение - это принципиально важное для последующего исследования понятие, поэтому остановимся на его рассмотрении подробнее, опираясь на широко известные положения гегелевско-марксистской традиции[8].

Последняя приводит к пониманию отчуждения как мира, в котором сущностные силы человека как родового существа, осуществляющего преобразование природы и общества в соответствии с познанными законами их развития, стали чуждыми для подавляющего большинства членов общества. Они как бы "присвоены" господствующей социальной системой и лежащими на ее поверхности превращенными формами, имеющими видимость вещи, института (типичный пример - деньги как вещь, подчиняющая себе человека).

Собственные качества и способности Человека - творца истории (цели и средства, процесс и плоды его деятельности, его чувства и отношения к другим людям) превращаются в мир внешних, чуждых, неподвластных человеку и непознаваемых им социальных сил. Эти социальные силы - разделение труда и отношения эксплуатации, государство и традиция, денежный фетишизм и религия - как бы присваивают человеческие качества и тем самым превращают Человека-творца в функцию и раба данных внеличностных сил.

Отношения отчуждения характерны для всех уровне социальной жизни -материально-технологического (разделение труда и превращение человека в частичного работника, подчиненного в своей деятельности той или иной технологической системе), социально-экономического (человек как функция капитала, рынка), политического и идеологического.

Результатом (и предпосылкой нового витка воспроизводства отчуждения) становится самоотчуждение человека: жизнь, в которой индивид сам себя воспринимает как функцию внешнего мира.

Данный мир - мир отчуждения - именно как бы передает человеческие качества внешним социальным силам (например, кусочку бумаги с водяными знаками). Как бы -именно потому, что на самом деле этот мир кривых социальных зеркал создан самими людьми в силу главным образом объективных причин. Но в силу тех же самых причин только уродливые фигурки Зазеркалья и их кривлянья (делание денег, карьеры и т.п. как самоцель) воспринимаются нами как единственно реальный и естественный мир (вспомните, читатель, на удивление точный образ сказки о голом короле). Более того, в мире отчуждения мы, как правило, не можем жить и развиваться вне этих отчужденных социальных механизмов - разделения труда и эксплуатации, рынка и государства...

Повторим: мы сами своей жизнью создаем эту видимость творения социального распорядка и самой истории не людьми, а внешними силами, но иначе мы не могли бы жить и развиваться в эпоху предыстории. При этом отчуждению всегда противостоит социальное творчество - актуальная способность Человека непосредственно творить историю (подробнее об этом ниже). В силу этого для предыстории всегда характерна определенная мера отчуждения. Власть этого мира никогда не была абсолютной.

Характеристика НСД и «антиглобалистов» как позитивной альтернативы отчуждению выглядит парадоксальной, но, как я отметил выше, эта новая оппозиция хотя и выглядит как прежде всего отрицание [существующих форм глобализации] в своих наиболее заметных и бурных проявлениях (массовые выступления в местах встреч агентов глобализации), но, в сущности, есть и позитивное созидание [новых форм социальной организации], что и утверждает альтерглобализм в своих содержательных акциях (пиком которых стали Всемирные социальные форумы) и повседневной работе новых социальных движений. Это и есть собственное содержание альтерглобализации. При этом многообразие форм и напралений деятельности, организаций и движений, в ней участвующих, есть мульти-альтернатива, распространяющаяся столь же широко, сколь широко распространены и многообразны формы и механизмы отчуждения в современном мире.

Вот почему НСД и алыперглобализм можно было бы назвать борьбой за преодоление отчуждения [во всем многообразии их глобальных видов] в отличие от традиционного левого движения как борьбы, прежде всего, против эксплуатации наёмных работников (впрочем, здесь есть немало проблем, о которых - ниже).

Обобщая некоторые выделенные в других работах черты НСД и альтерглобалистского движения и те вызовы и предпосылки, которые формируются в сегодняшнем мире вследствие развития сетевых технологий, глобальной гегемонии капитала и всестороннего отчуждения, мы сможем выделить некоторые устойчиво воспроизводимые характеристики новой оппозиции.

2. НСД: принципы, противоречия и взаимодействие с партиями

Прежде чем предложить читателю первые обобщения, заметим, что НСД ещё только возникают; они во всех своих проявлениях сращены как с традиционными формами оппозиции, так и с господствующими силами отчуждения. Ниже автор будет стремиться к выделению собственных особенных черт этой новой социальной реальности, абстрагируясь от упомянутых выше "примесей", с которыми она сращена, и которые подчас подавляют или, по меньшей мере, деформируют его собственно новое качество. При этом мы последуем логике сравнительного анализа объективных предпосылок генезиса НСД и их эмпирически наблюдаемых черт.

2.1. Основные принципы движения.

Как мы уже заметили выше, НСД и альтерглобалистское движение неслучайно возникло в эпоху развития сетевых принципов организации. И как таковые они, во-первых, стали моделью сетевой социальной организации даже там, где собственно технологические процессы остаются прежними (индустриальными по преимуществу). Среди основных черт сетевой организации как одного из принципов НСД выделим такие как:

 - не-иерархичность, децентрализация, преимущественно горизонтальная и/или функциональная кооперация участников;
 - гибкость,   подвижность,   изменчивость   форм   и   конфигураций;   лёгкость  и быстрота создания и распада структур;
 - открытость сети для "входа" и "выхода"; общедоступность ресурсов (прежде всего - информационных) сети;
 - равноправие участников сети независимо от их роли, масштаба, ресурсов; не только некоммерческий, но и антирыночный характер деятельности;
 - вторичность форм и структур по отношению к содержанию деятельности;
 - уникальность сетей.

Все названные выше черты, повторим, абстрагированы из реальности, где они находятся в "смеси" с традиционными чертами отчасти бюрократической, отчасти коммерческой, отчасти закрытой организации. Однако это действительное абстрагирование, происходящее на практике постоянно. Практически каждая протестная акция организовывалась как особая уникальная сеть, открытая для любого участника, который приходит туда со своими ресурсами (но при поддержке более "сильных" или "богатых"), мог свободно использовать все общие ресурсы сети, её "брэнд", взаимодействовать и вести диалог с любым другим участником. Конфигурация этих сетей постоянно изменялась и после акции эта сеть как таковая распадалась, рождая затем новые. У каждой из акций был оргкомитет, но всякий раз он был открыт для каждого и в нём не было ни председателя, ни "генсека".

Во-вторых, НСД и альтерглобализм выросли (и это самоочевидное обстоятельство было раскрыто выше) как альтернатива капиталистической глобализации. Как позитивное, диалектическое отрицание глобальной гегемонии капитала, тотальной системы подчинения человека наше движение на практике обрело следующие черты, становящиеся неписанными, но соблюдаемыми на практике, принципами:

- интернационализм движения; оно с самого начала возникает как прежде всего международное и по кругу участников, и по целям деятельности, и по характеру действий (международные действия против глобального истэблишмента; международные социальные форумы и т. п.); движение началось и продолжается как межгосударственное и этим особенно ценно, ибо представляет собой не националистически-государственническую (и в этом смысле тяготеющую к прошлому), а всемирную, пост-глобалистскую альтернативу, ориентированную на будущее;
- интерклассовый и интеридеологический характер движения, выступающего против всех форм отчуждения и гегемонии, а не только эксплуатации наёмных работников (именно таковыми, опять же, и по кругу участников, и по целям были и акции протеста, и ВСФ);
- анти-гегемонистский (а в своих наиболее развитых формах - антикапиталистический) характер движения, лозунгом которого неслучайно стали слова "мир - не товар"; даже умеренная часть движения выступает за то, чтобы земля, вода и основные природные ресурсы, с одной стороны; знания, образование, культурные ценности и системы обеспечения базисных потребностей человека (пища, жилище, здравоохранение) - с другой, были общественными благами, были выведены из-под контроля рынка и капитала; радикальные альтерглобалисты (и автор в том числе[9]) считают необходимым продолжить эту линию вплоть до изменения господствующего ныне мира отчуждения в целом, движения к "царству свободы".

В-третьих, наше движение, как уже отмечалось, по своей природе (и это природа, содержание практических, действии) построено как альтернативы отчуждению во всём многообразии его форм и видов (ВСФ эту философскую тему выразил в гораздо более простой и яркой формуле: "Иной мир возможен"). В этой связи неудивительны следующие эмпирически наблюдаемые и устойчиво воспроизводимые принципы альтерглобалистского движения:

 - солидарность, сотрудничество и ответственность как альтернативы отчуждению (отсюда практически постоянно повторяющиеся акценты на "экономике солидарности", "социально-ответсвенных организациях", "демократии участия" и др. формах сотрудничества в экономике, политике, социальной жизни);
 - организация движения на принципах (я о них писал ранее), весьма сходных с давно известной теоретической моделью альтер-отчуждения - свободной, добровольной, работающей ассоциацией[10], практика движения показала, что оно строится (при абстрагировании от "примесей" мира отчуждения) именно как открытый для всех, исключительно добровольный и неформальный (движение не имеет устава или программы - только некоторые "рамочные" параметры, изложенные в Хартии ВСФ) союз, основой членства в котором являются не деньги (взносы) или власть (формальная принадлежность к структуре с определёнными полномочиями - государству, партии), а практическое участие в деятельности (принцип работающей ассоциации - в теории; принципы мобилизации и участия - на практике);

самоорганизация и самоуправление как механизмы жизнедеятельности движения, проявляющейся в формах сетевой демократии, консенсусной демократии, демократии участия и др. (в сочетании с принципом работающей ассоциации эти механизмы обеспечивают возможность практического участия в принятии решений для каждого: Вы просто уходите из ассоциации, с позицией которой принципиально не согласны и участвуете в работе той, где Ваш голос услышан, где диалог, отчаянный спор ведёт к согласию или создаёте свою, новую сеть; наиболее массовой и активной становится структура, наиболее открытая, диалогичная, адекватная интересам граждан). Суммируя, мы можем сделать вывод, что differentia specifika НСД состоит в генезисе    качественно    нового,    массового,    интернационального    и    относительно устойчивого (насколько мы можем судить сейчас) общественного феномена, выходящего за   рамки   основных   жизненных   принципов   не   только   позднего   капитализма   и капиталистической глобализации, но и всего мира отчуждения.

Повторим: движение на практике становится альтернативой не только сущности глобализации и капитализма, но и "царства необходимости" в целом.

При этом, однако, оно живёт и развивается в рамках этого мира, наследуя многие его черты и является наследником предшествующих оппозиционных капиталу сил. Как таковое, оно обладает мощными противоречиями.

2.2. Противоречия НСД и альтерглобализма

В данном разделе автор рассмотрит противоречия НСД на примере той части из них, которые входят в так называемые «антиглобалистские» (мы предпочитаем иное имя -альтерглобалистские) сети.

Альтерглобалистское движение сугубо противоречиво, что видно невооружённым глазом. Причём для него характерны как внутренние, диалектические противоречия, характеризующие его сущность, так и внешние противоречия, показывающие его "инакость" в современном мире. Последние наиболее очевидны, поэтому именно с них мы начнём наше исследование.

Зафиксированная выше противоположность мира отчуждения и нашего движения не может не отражаться на собственной природе последнего. Альтерглобалистское движение с момента его рождения развивается в переходных формах, соединяющих его собственные новые качества и качества современного глобального капитализма, без чего невозможно существование альтерглобалистов в нынешней системе. Более того, само это со-существование есть contradicto in ajecto, являющееся, между тем, реальным противоречием между альтер-глобалистской природой движения и его включенностью (как через столкновения, аресты, борьбу, так и, в ряде случаев, сотрудничество) в глобальный капитализм.

Как таковое движение не может не характеризоваться непосредственно вытекающими из последнего противоречиями.

Первое - между имманентными для движения принципами добровольно работающей ассоциации - с одной стороны, и необходимостью использовать финансовые и политико-правовые механизмы, профессиональную деятельность в нашей собственной работе - с другой.

Как правило, это противоречие разрешается так, что функции профессиональной деятельности, финансового обеспечения, политического представительства берут на себя действующие неправительственные и общественно-политические организации, симпатизирующие альтерглобализму и составляющие значительную часть его участников, тогда как само движение в своих действиях (от демонстраций до научных конференций) относительно независимо от жёстких ограничений и может позволить себе быть открытым, сетевым, гибким и построенным на основе кооперации личностей, деятельностей и ассоциаций, а не денег, капиталов и корпоративных структур.

Разрешение этого противоречия не означает его исчезновения. Оно более чем актуально и подчас мучительно (материальное неравенство структур первого и третьего миров, "богатых" и "бедных" НПО, зависимость многих НПО от глобального капитала - всё это создаёт большие проблемы); оно разрешается и воспроизводится, и это одна их фундаментальных черт, характеризующих бытие альтерглобализма в условиях "царства необходимости" на этапе глобальной гегемонии.

Не менее очевидно и второе противоречие, в котором отражается оппозиция мира отчуждения и альтерглобалистского движения - противоположность социально-экономического неравенства участников (от миллионов беднейших безземельных крестьян Бразилии до элиты западно-европейских парламентариев) и их равноправного диалога и солидарности в рамках движения. Это противоречие не только создаёт напряжение внутри движения, но и лежит в основе фактического отторжения от многих альтерглобалистских действий большей части потенциально наиболее активной части движения - активно и конструктивно борющихся против гегемонии глобального капитала рабочих, крестьян, "рядовой" интеллигенции третьего мира и наших стран. Они не могут практически участвовать ни в Интернет-конференциях, ни в зарубежных форумах, опираясь только на свои ресурсы. И здесь ставшая практикой поддержка со стороны участников из стран первого мира и добровольное выделение изрядных средств на развитие движения, солидарность с участниками из бедных стран, помощь им в организации информационных систем, поездок и т. п. - всё это стало одним из средств снятия этого противоречия.

Третье противоречие, проявляющее антагонизм нашего движения и мира отчуждения - между открытостью и сетевым принципом организации движения, с одной стороны, и необходимостью взаимодействия с властными структурами, участвуя в политических процессах, - с другой.

Из наиболее очевидных проявлений этого противоречия выделим, (1) эмпирически наблюдаемую и уже упоминавшуюся зависимость многих участников движения (особенно крупных "старых" НПО первого мира, ориетированных на помощь развивающимся странам, бедным, но не только) от субъектов гегемонии (государства, глобальных межгосударственных структур и даже ТНК) через разного рода фонды и гранты, политические решения парламентов, зависимость от правящих партий и т. п. В результате они становятся, с одной стороны, участниками создания альтерглобалистских сетей, а с другой - проводниками глобальной гегемонии капитала (здесь отчасти уместна подсказанная С.-М. Михаилом аналогия с миссионерами эпохи колониализма).

Не менее очевидно (2) противоречие (и диалектическое единство) левых политических партий, с одной стороны, и движения как такового - с другой. Последнее проявляется как в эмпирически очевидной форме борьбы за включение партий в число организаторов социальных форумов (до настоящего времени ими могли быть только НПО и социальные движения), так и в виде менее очевидной противоположности между массовостью, открытостью, мягкостью сетевых структур альтергорбалистов и относительной жёсткостью, фиксированностью членства, иерархичностью структур политических партий (подробнее об этом в разделе 2.3 данного текста).

Кроме того, перед нашим движением стоит вызов необходимости практической борьбы за включение в реальную политическую систему с целью реальной борьбы за реальное перераспределение власти в пользу сетей граждан. Здесь альтерглобалисты сталкиваются с практически хорошо всем известным (3) противоречием между необходимостью, с одной стороны, сохранения нашим движением своей специфики как открытой сети (что лежит в основе успеха и массовости) и, с другой стороны, обретения традиционных организационно-институциональных форм для участия в жизни гражданского общества и политической борьбе.

Насколько альтерглобалистам удастся найти формы снятия всех этих внешних противоречий - вопрос открытый. Один из путей для этого - не приспособление альтерглобалистских сетей к правилам мира отчуждения, а изменение мира отчуждения, навязывание ему своих правил и форм жизни, методов деятельности и взаимодействия. Именно так, в частности, организованы основные протестные акции альтерглобалистов, направленные на изменение этого мира при помощи действий, лежащих вне его "правил" (гражданское неповиновение и др.).

Внутренние противоречия альтерглобализма есть не что иное как самая сущность этого движения. И здесь все упомянутые выше принципы движения оказываются не более чем проявлениями его глубинных противоречий. Системно и содержательно раскрыть эту методологическую установку - задача будущего, но можно утверждать, что к числу таких глубинных противоречий, имеющих немало эмпирически очевидных проявлений, относится противоречивость ассоциированного социального творчества как "родовой сущности" альтерглобализма.

Прежде всего - противоречие между социальным творчеством как диалогом особых, уникальных субъектов (личностей, сообществ) и единым процессом совместной согласованной деятельности. Причём основой совместной деятельности здесь является не одинаковость, а уникальность (при единстве стратегии) субъектов. Для альтерглобализма это противоречие более чем очевидно и проявляется в каждом аспекте нашего движения, в каждом его практическом шаге, где и когда приходится постоянно не просто согласовывать, но соединять в едином процессе действий [всякий раз особых] уникальные комбинации организаций, движений и индивидов.

Эту тему легко может развить каждый участник движения, поэтому я ограничусь лишь указанием на одно из следствий этого противоречия: столь же многообразная, сколь многообразны формы отчуждения и интересы личности, подвижная, гибкая, открытая сетевая организация (комбинация субъектов ассоциированного созидания нового мира -если говорить на философском языке) есть сила и слабость альтерглобализма. Сила - ибо именно эти принципы, как уже было отмечено, делают движение массовым, привлекательным для самых разных слоев, групп, индивидов, реактивным (способным быстро реагировать на самые разнообразные проблемы) и трудно разрушимым [в отличие от чёткой структуры] извне. Слабость - ибо движение оказывается неустойчивым, аморфным, легко размываемым и гаснущим, активно реагирующим на различные "вирусы" [разногласий, провокаций и т. п.] - перечень легко продолжить.

К числу эмпирически наблюдаемых внутренних противоречий альтерглобализма как одного из видов социального творчества относится единство и противоположность разрушительной [в первую очередь, по отношению к институтам глобальной гегемонии капитала] и созидательной ["Иной мир возможен"!] сторон нашей деятельности.

Первая из них наиболее известна.

И всё же главное в нашем движении - не акции протеста (хотя они по многим причинам, в том числе - отмеченным выше, наиболее заметны), а позитивное, каждодневное созидание иного мира (иных отношений, иных ценностей, мотивов) многими тысячами организаций и движений (напомню, что только во II ВСФ было представлено около 5000 структур, в III ВСФ уже почти 6000). В этом единстве отрицания и созидания - суть альтерглобализма.

Не менее важно и противоречие альтерглобализма как борьбы против мира отчуждения ("царства необходимости") в целом - с одной стороны, и современных форм власти капитала (как особого вида отчуждения) - с другой. И хотя гегемония капитала есть «всего лишь» существующий ныне вид отчуждения, здесь, в противоречии между общим и особенным, скрыто немало проблем.

Это противоречие порождает две эмпирически очень легко различимые тенденции. Первая представлена многочисленными общественными движениями и организациями, акцентирующими достаточно общие формы отчуждения (как правило, корреспондирующие с глобальными проблемами): человека и природы, мужчины и женщины, различных возрастных групп и т. п. Вторая - собственно классовые проблемы борьбы против капитала.

Эта противоположность проявляется в многочисленных оппозициях современной «общедемократической» и классовой борьбы. К числу таких проявлений относится, в частности, ограниченность действий (своего рода "неореформизм") значительной части движений и НПО, участвующих в альтерглобализме. Здесь даёт себя знать и упомянутое выше "внешнее" противоречие, обуславливающее сращенность части движения с институтами глобальной капиталистической системы, в частности, государствами, фондами, структурами ООН, ЮНЭСКО, ЕС и т. п., финансирующими участвующие в движении НПО. Последние в этом смысле проигрывают в последовательности и адекватности сущности движения его радикальной части, где лидируют левые партии. Однако именно эти "неореформистские" НПО (например, упомянутая выше сеть АТТАК) привлекают наибольшее число ранее невовлечённых в оппозиционную деятельность людей, создавая сети, которые, собственно, и получили имя "антиглобалистов".

Демократические левые политические партии (речь в данном случае не идёт о неосталинистских и/или сектантских организациях), участвующие в движении, как правило, более последовательно соединяет так называемые "общедемократические" цели и политические цели. При этом, однако, они ограничены своим фиксированньм членством, программой, историей, конфликтами и расколами etc.; они так и не смогли на протяжении десятилетий господства неолиберализма преодолеть эти рамки и стать качественно новой силой, какой может стать возникающее альтерглобалистское движение.

В то же время движения, партии и НПО в альтерглобализме уже соединены -массовыми акциями, социальными форумами, деятельностью партийных активистов в движениях и НПО (один из наиболее ярких примеров, хорошо знакомых автору, деятельность Эрика Туссена, Кристофа Агитона и многих других "радикальных левых" в организациях, борющихся за отмену долгов третьего мира в АТТАК, и т. п.), тогда как в НПО есть немало лидеров (таких, как Самир Амин или Франсуа Утар), являющихся более последовательными борцами за социализм, чем иные вожди компартий...

Вот почему диалог и сотрудничество во многом противоположных "неореформистских" НПО, движений и демократических левых партий составляет одну из основ действительного плюрализма и прогресса альтерглобалистского движения.

Однако здесь же скрыта и угроза раскола, дивергенции альтерглобалистов на подчинённых глобальным игрокам "неореформистов" (по сути, в этом случае они предадут движение) и вновь маргинализированных левых (которые в этом случае "выпадут" из движения), что приведёт - и это главная угроза - к уходу из движения большинства "рядовых" активистов, участвующих в нём именно потому, что соединение НПО и левых партий в альтерглобализме привело к появлению нового качества, вызвало могучий социальный импульс, подобный соединению под давлением двух неагрессивных веществ, приводящему к взрыву и высвобождению скрытой энергии.

Предотвратить раскол и дивергенцию альтерглобализма может не только сохранение диалога партий и движений, но и, прежде всего, развитие особого системного качества альтерглобализма как нового социального движения, принципиально не сводимого к взаимодействию левых партий и НПО (об этом новом качестве я уже писал выше). Среди путей прогресса этого нового качества выделим и дальнейшее развитие массовых акций-поступков, социальных диалогов, информационных сетей, и пока что мало акцентирую выработку плюралистической, но взаимосогласованной позитивной программы движения, и развитие теории альтерглобализма, что может определить и новые практические шаги нашего движения.

2.3. НСД и партии: роль и место в борьбе за социальное освобождение; проблемы и перспективы движения.

Исследование принципов и противоречий нашего движения по сути дела уже дало ответ на вопросы, вынесенные в заголовок этого подраздела. НСД и альтерглобализм не вытесняют, но, напротив, объединяют различные ранее существовавшие формы и направления социально-освободительной деятельности, сохраняя в диалоге и практической дискуссии самые разнообразные структуры, содействующие самоорганизации и созиданию иного мира. При этом акцент нашего движения на многообразии альтернатив составляет (равно как и все остальные его отличительные черты) и силу, и слабость этой новой формы. Силу - ибо мы не навязываем ни одной из участвующих организаций некой единой униформы; для участия в движении необходимо именно многообразие своеобразных организаций, их непохожесть. Слабость - ибо движение напоминает руку с растопыренными пальцами, а для того, чтобы пробить стену корпоративной гегемонии капитала, нужен кулак.

В этом противоречии, на наш взгляд, скрыт объективный вызов, адресованный прежде всего партиям, претендующим на роль наиболее сознательной и организованной силы в рамках оппозиции нынешней глобальной капиталистической системе: они могут и должны так изменить свою конфигурацию, принципы построения, формы и методы работы, чтобы на деле (а не только в декларациях) быть центром новой оппозиционной деятельности. Подчеркнем: не «организующей и направляющей» структурой, авангардом в старом смысле этого слова, а мотором, действующим не только наиболее активно, но и стратегически и тактически адекватно тем реальным условиям, в которые поставлено паше движение, а также внутренним противоречиям, которые присущи самому движению. Задача партий - не столько критиковать НСД за то, что они не соответствуют идеалу антикапиталистической оппозиции и призывать их стать иными, сколько осмыслить реальные проблемы и недостатки движений, их ограниченность, содействуя теоретически выверенному и практически эффективному разрешению его внешних и внутренних противоречий.

Для такой деятельности левым потребуются новые принципы, методы жизнедеятельности. На наш взгляд, это должна быть постпартийная форма организации оппозиционных политических сил, адекватная для взаимодействия с новыми общественными движениями[11]. Здесь происходит скачок в форме политической жизнедеятельности оппозиции.

Сто лет назад в России (а так же Германии и т.п.) объективно были востребованы и социал-демократическая рабочая партия как наиболее эффективный инструмент мобилизации на борьбу класса наемных рабочих, и организации класса наемных рабочих (профсоюзы, другие «старые» социальные организации). Это было неизбежно в условиях четких классовых антагонизмов, когда устарела и стала реакционной стратегия народнических групп интеллигенции, «ходившей в народ», создававшей кружки или даже отдававшей свои жизни, идя на террористические акции. Так же ныне, сто лет спустя в мире начался (NB! только начался!) процесс «устаревания» традиционных авангардных и парламентских партий в той мере, в какой возникает и приобретает первостепенное значение интерклассовая борьба против системы отчуждения в целом. И здесь уже новые, постпартийные формы будут наиболее адекватны для мобилизации ассоциаций социальных творцов и взаимодействия с новыми социальными движениями, в том числе (а возможно, и в первую очередь) НСД.

Участие в НСД уже научило многие партии на практике (1) абстрагироваться от идеологических разногласий не с тем, чтобы забыть о них, а с тем, чтобы использовать различия для решения задачи разнообразного, но скоординированного противостояния капиталу, а так же видеть цель в достижении (2) единства не в одинаковости программ, а в согласовании действий (в частности, работы по активизации альтерглобалистского движения и других социально-творческих инициатив, направленных на решение задач освобождения труда, эмансипации человека).

Конечно же, на этом пути и партии, и новые социальные движения, и НПО, и столкнутся с мощными противоречиями и сложнейшими проблемами, в том числе и теми, что уже были упомянуты выше, - но дорогу осилит идущий!

Не менее сложные проблемы для нас связаны с наметившейся уже сейчас со стороны глобального капитала (государств, основных партий, корпораций и их фондов, наднациональных институтов и т. п.) тенденцией "удушения НСД в объятиях". "Помощь" и, прежде всего, - подкуп (деньгами, статусом, встроенностью в истэблишмент) лидеров и наиболее мощных структур, провоцирование расколов и конфликтов, дискредитация (уже сейчас нас обвиняют в том, что мы являемся агентами и мирового сталинизма, и глобального капитала, и реформистами, отвлекающими трудящихся от классовой борьбы, и супер-радикалами-террористами...) - эти известные средства борьбы против любых реальных оппозиционных движений широко используются и против нас. Другое дело, что у НСД и альтерглобализма здесь есть некое преимущество: благодаря своей гибкости и сетевой организации мы менее уязвимы для лобовой атаки: у нас нет "вождей", у нас слишком много "центров" и лидеров, чтобы их можно было легко купить, наши структуры столь многообразны и разнообразны, что их все практически невозможно дискредитировать... В этом смысле мы можем позаимствовать принципы японских единоборств (говорят, их выработали крестьяне для борьбы против вооружённых профессионалов - самураев) и использовать силу врага против него же, для его поражения, а собственную слабость - для нашей победы.

Суммируя, заметим: действительное место и роль НСД в мире оппозиционного социального творчества характеризуется лучше всего их практической деятельностью, в которой, по сути дела, уже сложилась разнообразная плюралистичная, но при этом уже достаточно ясная позитивная программа (подробнее о ней, в частности, в книге «Альтерглобализм...»).