21.01.85.

<К Павловскому>

<Об образе русской интеллигенции, о Пушкине и Герцене>

Глебушка!

Твое письмецо с книжечкой и прочим добиралось до меня удивительно долго /впрочем, штемпель не разглядывал - выбросил тут же на почте/ - вчера получил извещение, сегодня забрал. Хочу пару слов сказать, потому что потом не скажу ничего, - да и сейчас не имею права писать - совершенно зашиваюсь по времени.

О Тернере. Твоя коррекция его текста, по крайней мере в том, что касается структур, меняет и мое отношение, но, повторяю, твои избранные выписки были просмотрены мною по диагонали за неимением времени. Книгу же, видимо, надо читать обстоятельно, хотя я подозреваю даже сейчас, что дело не ограничится "разностью космологий". Но, во всяком случае, сейчас не время обсуждать оценку Сократа - и ты прав, и...- да я с самого начала чувствовал натянутость примера: вгорячах писал, вгорячах оставил.

Но вот что мне показалось забавным: Эйнштейн в физике несколько напоминает Сократа - только не занимайся критикой правомерности параллелей. В споре Эйнштейна с Бором - в самую точку попал - я целиком на стороне первого, тогда как тебе нравится иррациональность. Я за того бога, который не гадает "орел" - "решка". Победа Бора ничего не доказывает - день завтрашний, быть может, возгласит традиционные истины и вернет нам патриархальное, простое, бархатно близкое душе моей деревенское мышление.

Знаешь ли ты, что в 15 лет я занимался физикой - и был ниспровергателем авторитетов - консервативным, на манер Сократа. Физики-теоретики, с которыми я говорил на эти темы много дет спустя, ничего не могли возразить против моих объяснений фактов, которые интерпретировал в специальной теории относительности боготворимый мною Эйнштейн. Требуются эксперименты, говорили они. Впрочем, мои беседы были не с Бором. Вообще, данные физики могут иметь более простые и более изящные объяснения, чем те, которые безраздельно господствуют сейчас и, к слову, держат в тупике физику. Более простое - более вероятное. Природа простоту любит.

Да не стану распространяться на собственный счет - ни ты не физик, ни я - специфика моей памяти такова, что слишком быстро забываю все, чем непосредственно не занимаюсь. Но вот что хочу сказать: и исследование слабости близнецов к 36 часу, и истерические совпадения, о их "всеобщей корреляцией" могут быть объяснены без мистики иррационального. Гораздо любопытней - раз ты почитываешь "Химию и жизнь" последний, кажется, "уроборос" 84 года - просмотри: вода на твою мельницу, хотя подтвердительный эксперимент поставлен некорректно. Близнецы же укладываются в мою ламаркистскую ересь, где я, опять таки, консервативный критик на манер Сократа. /Нe знаю, в какой степени проглядывает ирония термина "консервативный критик сократического типа"/

Вот мы и добрались до моего дарвинизма: не пишу - бросил сразу же после того, как вынул из машинки. Не пишу и ничего другого: Пушкина не читаю сверх тех ста страниц, о которых я тебе писал, хотя, завравшись, получил от доброхотов кипу пушкинизма. Нет времени - особенно стар стал. Если старость - это когда чувствуешь, что тебе не хватает времени, то я стар чуть ли не с пеленок - сейчас же дряхл до невозможности. Но несколько слов об этом субъекте.

Моя идиосинкразия не так сильна, как может показаться - она сильна отчасти в силу близости - близкое затрагивает больше, чем далекое. Половина, если не больше убийств происходит в кругу родственников и друзей, в гражданских войнах зверствуют больше, чем в войнах внешних. И, безусловно, меня возмущают не пушкинские возможности на фоне собственной огрызочности - ведь не возмущает меня обожаемый Герцен! Когда я говорю - баловень судьбы, то это подразумевает большее: ту  везучесть,  которая всегда, или почти всегда, сопутствует наглецам /к лику которых, пожалуй, Пушкина причислять можно и должно/. Пушкин жил в золотой век нашей литературы... - остановлюсь, ибо чувствую, что начну фонтанировать!

Но ты, как и я, вижу, хватаешь Пушкина, как хвост ускользающей истории и химерического этноса. /К слову, еще раз напоминаю - определение этноса "не мы, а другие" не гумилевское, а общеэтнологическое, разве что в нашей марксистской литературе занимает место падчерицы, которую норовят вытолкнуть в лес в январе за фиалками/. Да, Пушкину, довелось собою отразить странный процесс формирования нового русского этноса, - неверно, верно: момент завершения, - этноса европейского, постольку, поскольку мы противопоставляем его прежнему русскому этносу - этносу Калиты, Грозного, Аввакума. Однако как и весь этнос, Пушкин несет в себе не только болезненные недостатки Европы, но и язвы древней Рycи. Его независимость - независимость местничества, шестисотлетнего дворянства, независимость спесивого шляхтича, который требует равенства для самоутверждения, для демонстрации превосходства и права тыкать других рылом в корыто. Как и весь этнос, заражен он болезнью безответственности, корыстолюбия, презрения к моральным нормам - эгоизма в его худших формах. Титаническая фигура Герцена противостоит ему в нашей культуре, но противостоит страдательно. Да ладно об этом - в другой раз.

Совесть мучит - наша переписка в моей ситуации вроде как развлечение, когда Валя корчится в родах нашего будущего. Тебе же грех жаловаться на Троицк /хотя ох, как понимаю и сочувствую!/, ибо это похоже на жалобы Пушкина на его Михайловское, которое сделало из сопливого мальчишки мужа, а из сластолюбца мыслителя. Ты, я вижу, довольно систематически занимаешься - суета Москвы не отвлекает тебя от себя. Я, как в 71-72, теряюсь от твоей образованности - иные места темны для меня не из-за изъянов стиля /которых в нынешнем письме очень мало/. Я же не имею возможности получать хоть какие-то знания - куда уж там систематические, которые необходимы для моих изысков в области истории русской культуры али же дарвинизма. Та же причина не позволит мне тотчас прочесть твои бумаги - и им, увы! не догнать мариковых писем, которые ты, надеюсь уже получил.

Планов выезда из Одессы нет, но если твой отпуск будет протекать в Москве, то я прискачу. Если ты решаешь, где бы поселиться после ссылки, то, ради Бога - поближе к семье, которая имеет счастье до сих пор пребывать в этом отвратительном, но неизбежном для русского граде! Дай Бог тебе не задраться с кем-нибудь до того!

Весенняя страда не знаю уж и предвидится ли - сил больно мало. В январе должен был провести зондаж остающихся "мягких" или "тривиальных" путей - не смог, не смогу! И меня страшит эта бездна! - столько сил, столько времени оторвать от этой короткой и без того бездарно прожитой жизни для  утверждения  в рутине! Ох, как душе моей приятна мысль о смуте! Но душе! - не мысли.

Развосклицался. Прости мне эту маленькую слабость, как я тебе прощаю ту же - Троицк лишь кажется чем-то иным: на самом деле это лицо обыденности. Вырваться из нее в будние годы можно только через безответственность - через праздник безответственности, праздник Пушкина, Павловского /до 82-го - а как-то после 85-го?/, через упоение свободой, безнаказанностью, озорством! Через то, чего я так жажду иными глухими вечерами. Не дано! Богом не дано таланта летать птицей. Как Герцену было не дано. И оттого у Герцена только "Былое и думы" /невероятное!/, а у Пушкина "На холмах Грузии..."

Как сильно меняется Пушкин после Михайловского /и оставаясь собой вплоть до трагикомедии дуэли/!

Шурик, Шурик... Ах, кто знает, где теперь Шурик! Ведет жизнь помешанного - и больно, и жалко... Но и - каждый заслуживает того, что с ним случается. Это я могу оказать и о тебе, если ты ищешь свои инструментики. Я бессилен помочь - Шурик отказывается встретиться со мной /если ему передают мои просьбы/.

Юлька легче тебя порхает с места на место; сегодня в Одессе, завтра в Джизаке, там, глядишь, в Киеве, а может быть в Сухуми - кто знает! Если ты и впрямь хочешь ей писать пиши: Варненская 7, кв. 50 - дойдет, хотя, может, и не так скоро, как доходят до тебя письма

твоего В.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!