<К Павловскому>

Глеб, я не хотел возвращаться к этой теме, ибо она мучительна для меня, но, видит Бог, я не могу не написать, так как если бы этой темы вовсе не существовало, - вся твоя переписка /хотя прочел только часть - просмотрел/ сосредоточена на ней.
Собственно говоря, тема распадается на две подтемы: оценка движения и Республика. Прежде всего бросается в глаза уничижительное, презрительное отношение к людям движения /ибо самого Движения уже не существовало/ 77-81г: которое служит для тебя оправданием или, если угодно, объяснением твоего собственного поведения. Быть может, даже резче - обоснованием, хотя, зная тебя, я мог бы согласиться, что поведение твоего окружения могла стать обоснованием твоих эмоций, но отнюдь не мысли. Твоя мысль обслуживает твою эмоциональную потребность. Но - я забегаю вперед. /Впрочем, не сочти обидным, как мог бы счесть обидным Сокирко, увидев свою мысль превращенной в обслугу, - для определенных психологических типов /раз уж ты вспоминаешь Юнга/, к которым отношусь и я, такой механизм совершенно естественней и обычен./
Оценка предыдущего этапа весьма странна и неопределенна, в чем я тоже усматриваю небесполезный ход. Складывается впечатление... Ну, в общем, вот как:
Можно любить женщину, целовать ее глаза и, прижимая к себе, рождать неизъяснимое чувство. Допустим, для этого надо быть поэтом.
Можно любить женщину и ждать от нее ребенка. Предположим, что для этого можно быть просто прозаиком.
Можно любить женщину во имя утоления нужды. Для этого нужно быть несчастным примитивом.
Но можно брать женщину и целовать глаза, касаться нежной ее кожи своими трепетными руками, чтобы понизить уровень гормонов в своей крови. Для этого необходимо быть циником.
Нет, упаси меня Господь накладывать табу на гормоны. Я сам-то всю жизнь колупаюсь в гормонах. Но можно быть врачом, замеряющим тестостерон, и видеть перед собой прекрасную незнакомку. Тестостерон - это нечто абстрактное, общее, всеобщее и ничейное. Незнакомка реальна, единична, неповторима.
У меня складывается впечатление, что ты смотришь на Движение и на людей Движения не как врач, а как циник. Не думаю, чтобы Фрейд был циником. Но, будучи великим ученым, он открыл, что наши эмоции имеют основания в виде некоего материального субстрата. Ты поступаешь не как Фрейд, подвергающий себя /и других/ беспощадному /пусть и одностороннему и плосковатому/ анализу, а как девица, ищущая объяснения по Фрейду своего блядства. Однако все это эмоции и впечатления, а я хотел высказать некоторые соображения и будет обидно, если, увлекшись, я позабыл их. Впрочем, и семья уже проснулась.
Итак - к оценкам. Твои оценки ассоциируются у Сокирки с высокомерием. Ты полагаешь, что это высокомерие крови, дара мыслить, данного тебе, как кровь.
Я не могу судить об этом, ведь мне никогда не приходилось чувствовать этого права рождения. Я родился и вырос, не сознавая деления мира на аристократов мысли и чернь. Знаешь, лет с пятнадцати я уже слышал похвалы и восхищения, которые небезопасны для человека, но я не смог, все же, увидеть в себе того, что ты называешь кровью. Напротив, я /вероятно не без косвенного влияния еще довоенной советской традиции/объяснял гениальное не врожденными качествами, а совокупностью обстоятельств. Ничто не могла родить во мне чувства превосходства, богоданности, хотя чего уж я о себе не наслышался! Право, стыдно даже на бумагу переносить. Да, детские мои взгляды не выдержали критики. Да, врожденные данные и аристократизм духа существуют и определяют. Но кто в состоянии безошибочно определить их в себе или их отсутствие в других? Я не говорю об уровне, за которым начинается нищета, но среди равных себе по интеллектуальным данным, по чувству ответственности - кто? Да и кто на основании взглядов может даровать или лишать графского или там герцогского достоинства в иерархии ответственности? Ваши представления об ответственности несовпадают. Что из того? Кто доказал, что твоя "ответственность"- ответственность, а "ответственность" Марченко - "безответственность"? Или ты приведешь аргумент "Республика"? Но давай посмотрим, больший ли негодяй Алкивиад, чем истинно республиканский Катон? Доказательства, доказательства, доказательства! Да, я знаю человека, который в западе говорит: пусть погибнет мир, если не торжествует нравст-венность; если поступать нравственно и мир погибнет - тем хуже для мира. Но не такую же позицию занимал и ты, когда спорил со мною весною 77? Я и тогда не услышал от тебя разве что обвинений в низости - мы разошлись в состоянии полного остервенения, не так ли? Что это было - умопомрачение или интеллектуальная игра, которую можно не принимать в расчет? А человек, утверждающий ту же истину /истину!/ не из интеллектуалистских побуждений, а искренно, страдая, жертвуя, борясь - безнравственен? безответственен? чернь? И пусть даже именно он более других содействовал пробуждению нашей нравственности и даже нашей мысли неожиданности) вызовов и ответов!
Да, мысль эволюционирует. Да, я того же мления, что и ты: мой оппонент /кстати, повторивший твои позиции 77 при споре со мной о твоей судьбе, о праве твоем на позицию, выходящую за Противостояние/зашел в интеллектуальный, он же нравственный, тупик, грозящий бесплодностью. Но я ни в коей мepe не назову его чернью, ибо и сейчас он остается предостережением!
Есть два уровня человеческой деятельности. Один - бытовой, семейный, общинный. Другой - государственный, мировой. На одном уровне господствует этика, на другой - прагматизм. Не будь этого, мир бился бы в конвульсиях будучи неспособным к социальному миру. Можно ли нарушать этику во имя постижения цели? За меня на этот вопрос ответили китайцы: я заметил, тебе памятен Цинь Шихуан-ди. Но можно ли утверждать этику в качестве императива зри выходе на другой уровень? Такого яростного /твоя оценка/ ответа, как нa легизм, здесь история не видела, хотя подобные эксперименты были и показали свою разрушительную силу: Эхнатон или Ашока. Не символична ли эта неодинаковость? Политик не может просмотреть этого. Почему так омерзительно мы отзываемся о политике - и почему, чуть ли не в пику всем, в 76х, я упорно называл себя политиком?
Видишь ли, - этика - это основа повседневного человека, а потому занятие этикой - дело шаманов, философов и попов. Разрушая традицию, а значит и этику, в целях эффективного управления и успешности войн, государственные мужи, легисты всех времен подрывали структуру повседневности, фундаментального бытия, толкая народ к непрерывной деградации. Счастлив народ, жак ки-тайский, ускользнувший от этой альтернативы. Римляне, поставившие закон во главу угла, веками жили в грязи братоубийства, пока не были сметены с пути истории. Китайцам тоже противостояли гунны и чжурчжени, китайцев тоже покоряли монголы и маньчжуры, но у китайцев никогда не было такого глубокого такого беспросветного упадка, который наследовал Риму. Образ политика, европейского политика, обученного Маккиавелли и Хлодвигом, не может не вызвать отвращения у нас, ибо наше бытие на осколках Рима восстановлено традицией и религией традиции - и в этом смысле германцы принесли прогресс, выведя мир из тупика аморальности и законности. Закон не может быть нормой жизни, он бессилен без моральных устоев. Потребность в законе возникает там и тогда, где и когда разрушается мораль. А может ли она не разрушаться, если наше бытие выходит из пеленок общины, если оно вовлекает в ce6я тех, кого мы еще вчера называли "не мы"? Не может, говорит опыт - человек не способен переносить на других нормы, которые он привык относить к себе. И вот тут возникает развилка: моралисты, вроде Конфуция и Ларисы Богораз, тщатся перенести первичную мораль на весь мир, терпят поражение, но постепенно превращаются в почитаемых святых; их же оппоненты - противники - пытаются разрушить мораль и установить общий для всех закон /из этих я святых не знаю/. Удел первых - быть проповедниками, вопиющими в пустыне, удел вторых - править миром или быть политиканами поменьше. Политик же не должен быть политиканом. В политике прагматизм не должен убивать нравственность. Будучи вершителем судеб, политик должен оставаться повседневным человеком - не в своей семье, подобно Ежову, но в мире, подвластном ему. Правитель должен чувствовать себя отцом большой семьи, а народ должен отвечать ему сыновней почтительностью.
Ты знаешь, как этого достигнуть? И никто не знает. Путь политика - это дорога, полная тупиков и ухабов, где спотыкаются ежечасно - и как же выбраться из трясины поиска, если не будет маяков чистой нравственности, тех твердолобых моралистов, которые налагают табу на поиск? Двинься и они, мы погибнем от смещения всех ориентиров. Так не торопись же их записать в чернь, чтобы не свалиться в омут легизма.
Ты призываешь к примирению с теми, кого иные винят в преступлениях. Тебе нужно единство во имя Республики. Ты обвиняешь диссидентов в том, что купив индульгенцию жертвенности, они пользуются привилегией не искать выхода, предоставив событиям течь самим по себе - по направлению к катастрофе. Но хочу задать вопрос: твоя республика только для тебя и власть имущих или в нее можно записать само довольных и твердолобых из нравственников? Не покупаешь ли ты у себя индульгенции, двинувшись в поиск, беря себе привилегию не искать единства с теми, среди кого, по твоему же выражению, цвет поколения? Только с теми, от кого зависит твое благополучие и твоя будущность? Думаешь ли ты, что без них не предоставляешь события самим себе? Лишь объединив в себе - не только разумом - всех, ты сможешь получить право на поиск. Ты же шельмуешь. Глеб, опомнись, заведи республику с отщепенцами! Поищи-ка и здесь!
Глеб, тяжело стирать, воспитывать сына, переодевать дочь и писать умные письма одновременно. Я принял, надеюсь, здравое решение отставитъ тему. На прощание - совершенно нейтральные рассуждения. Республика значит больше не общее там или народное дело, а вполне конкретное государственное устройство. Конечно, крупным мыслителям удавалось вдохнуть новую жизнь в старые слова, совершенно изменив их смысл. Возможно это удастся и тебе, но лично я не особенно в восторге от этой находки, ибо в моей памяти республика твердо связана с республикой Мария и Калигулы, а республика больше в почете в монархической Дании /ассоциации из тех же времен, что Динь Шихуан-ди и Ашока/, чем в республиках Клеона или Марата. Нет, нет, ты не подумай, что я призываю тебя отказаться от найденного термина, только сам я не республиканец, хотя, как и твердолобые/ну эти чаще теоретически/, категорически против деления общества на партии. Если же такая постановка - основание для зачисления в республиканцы, то императорский Китай совершеннейшая из республик, ибо там были запрещены партии и группировки.
Привет. В.

12.2.84.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!