<К Гефтеру>

Дорогой Мих. Як.!

<О приезде Виктора Сокирко*. Спор как источник убеждения>

Был у меня С. – хотел сразу написать, но не сложилось, и не желаю: может и сейчас еще не время – есть встречи, смысл которых постигаешь далеко не сразу, ох даже как далеко не сразу, и может быть, эта – именно такая. Быть может, мнение, которое день ото дня проясняется для меня, будет еще пересмотрено, и даже радикально, но оно уже есть, и выкристаллизовать его – вот в чем смысл моего внутреннего диалога с Вами (я писал об этом, но не знаю, представляете ли Вы, как для меня важен этот диалог – иной формы мысли я попросту не знаю!)

Я был рад встрече, но, все же, она принесла мне больше если не огорчения, то разочарования, чем радости. С. приедет!– вот когда я ликовал. Но вот и С. – увы! Одесса просто оказалась на маршруте путешествия, а беседа со мной была не так важна, чтобы запланировать на наш город не одни, а хотя бы двое суток. Что ж, несколько часов беседы лучше, чем ничего, но, все же, это скорее приглашение к знакомству, чем само знакомство, чем радость встречи. Хочется написать по-Вашему – Встречи. Вот этого – Встречи – не произошло. Это огорчение номер раз.

Огорчение номер два. Беседа. Беседа, собственно говоря, распалась на две – ознакомительную, сразу по приезде, лишенную напряжения, живую, теплую, и вечернюю, основную. Эта последняя происходила после прочтения моего письма №2, ответа на ответ, вернее, уточнение ответа. И вот здесь обнаружилось главное. То, что я считаю главным.

В письмах, в текстах С. выглядит мучеником, раздираемым сомнениями, поисками. Но вот С. живой, и я замечаю другие мучения: мучительный вопрос «прав ли я?» постепенно вытесняется другим – «как доказать, что прав я?» Рассказ только подтверждает мнение о подобной эволюции. И вместе с подменой ускользает из-под ног Виктора та нравственная почва, которая делала Виктора неуязвимым. Нет, он еще не повергнутый Антей – сам-то он вдруг задумывался, даже бывал потерян, но вот Лиля заняла такую круговую оборону, что сквозь нее вряд ли пробьется тень сомнения. Врать грешно? А разве вы не лжете? Лжете? Ну вот и все!

Вот и все!– вот так просто. Нет, Виктор не был склонен к такой беззаботной простоте, однако сомнений у него накапливалось тем больше, чем дольше отвлекалась Лиля. Не ей ли обязан он своим возражением: не Движению я нанес ущерб, а экстремистам (вроде меня, его оппонента,– это было подтверждено!).

Что ж, когда нет воли вслушиваться, когда отступают (или только задумываются!) под напором атаки, когда силы сосредоточены на самозащите, нет диалога, нет поиска понимания, есть спор. Я не верю в спор как источник истины, спор – источник убеждения, только лишь.

Конечно, человеку, попавшему в переплет, немудрено оказаться в состоянии спора – не внутреннего, с самим собой, как это формулируете Вы, а внешнего – с другими! Не мудрено в запале не сдавать позиций. Выход не в споре – не переспорить,– а в уходе от спора: пусть отстоится, муть осядет, авось источник окажется годным для питья. Помните, когда я попал в сомнительную ситуацию, я готов был доказывать разумность своего хода. Но, к счастью, мне слишком легко удалось убедить всех, что не было ни предательства, ни роковой ошибки, а, может быть, был и какой-то полезный опыт – и что же, уверенность окрепла?– ничуть нет, и сейчас я более, чем когда-либо, сомневаюсь в собственной правоте. Это не избавляет, разумеется, от ошибок, но пробуждает осторожность.

Так что же, поступить, как обычно поступаете Вы, как советует Абрамкин: хватит спорить – работай? Я думаю, да – перемелется, мука будет,– и все же тяжело мне с моим характером не договориться до последних точек.

Но вот и еще огорчение – беседа показала, что формы работы, выбранные Виктором, настолько ограничивают рамки возможного сотрудничества, что само оно становится проблематичным для меня, более того, слишком понижает его ценность в моих глазах. Да и сегодняшние нравственные установки Виктора вынуждают меня на внутреннюю цензуру, по крайней мере, что касается текстов. И тоже жаль – ибо на наше с ним сотрудничество я очень надеялся.

Впрочем, не одни только огорчения: ведь не так часто встречаются люди, умеющие внимательно слушать, спрашивать, удивляться. Хотя мыслитель он не слишком глубокий, однако он способен, видимо, на большее, чем иной могучий ум: впитывая и соединяя, он своей энергией инициирует мысль других, создавая предпосылки настоящей глубокой работы. Он зря себя недооценивает: может и вправду он не организатор действия, не Абрамкин, но зато он не меньшее – организатор мысли.

Мих. Як., мы с Виктором говорили и о наших делах: он предлагает собрать нашу переписку и размножить (в отрывках, выдержках или просто с купюрами) – не для Самиздата, разумеется, а для узкого круга. Правда, пока мы имеем только пачку моих писаний и несколько Ваших листиков, однако Виктор полагает, что Вы смогли бы написать большее, если бы была уверенность, что не только в стол. Как Вы на это смотрите? Если бы Вас заинтересовало и более того – стимулировало бы писать больше, я бы был не прочь. Я бы даже взялся перепечатать для вычеркиваний два экземпляра – мне и Вам, но тут надо достичь принципиально единого подхода.

Мне самому эта мысль иногда приходит в голову: ведь Вам пишу, а сказать мог бы и другим, если бы эти другие стимулировали мою речь (мысль). Так что я готов, дело за Вами.

И еще, мне очень хотелось бы знать Вашу собственную развернутую оценку С. Бумага кончилась – все.

6.VIII. В.

 

P.S. Остальное не успеваю подготовить. До встречи.

22.VIII.81

Ваш В.


* Виктор Сокирко - один из авторов журнала "Поиски". О Сокирко см. здесь.

 


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.