Заметки Вячеслава Игрунова
по поводу статьи В.М.Константинова и В.А.Найшуля
"Планирование сельскохозяйственного производства..."

Привет!

 

Проходят все сроки, неожиданные и огорчительные отсрочки не спасают, и я с грустью отмечаю - мне не удалось выполнить своего обещания так хорошо, как хотелось, ибо так же, как тебе трудно читать "демагогов", вроде Аурелио Печчеи, мне тяжело читать тексты, писанные дубовым языком официозов, пропитанные недоговорками и намеками, рассчитанные на тех, кто привык к профессиональным клише и видит за ними то, что оглашенному надо долго и нудно разъяснить. Да, я не прочел текст, не прочел, хотя честно пытался и раз, и два, и три. Поняв, что не осилить, я решился отправить тебе черновичок, набросанный сначала при диагональном пролистывании, а потом продолженный при полном просмотре текста. Разумеется, такое знакомство предполагает, что многого я не уловил, многое понял поверхностно, а кое-что, может не понял и вовсе или понял превратно. Поэтому я приношу сразу свои извинения, прошу не судить слишком строго и готов с охотой выслушать разъяснения или исправления моих искажений - хоть твои, хоть авторов, если мои бумаги не оттолкнут их напрочь. Учитывая эти оговорки, ты, конечно, не станешь полагать, что мои высказывания категоричны, даже там, где в словах звучит твердость. Может быть кое-где я употребил обороты или сравнения чрезмерно резкие, неверные или обидные - не помню - мне бы хотелось, переписывая, устранить их, но, вероятно, не буду заметно выправлять текст, так как мне трудно перечитывать даже свои заметки: вот только взялся - и почти с автоматизмом разболелась голова. Так что не взыщи, будь добр.

 

1 ноября 1982 года

 

....Первое, что я хотел бы отметить - чрезвычайно сырой текст. Правда, я не привык к языку официальных бумаг - возможно, с лету чего-то пропустил, не понял, и то, что я принимаю за нагромождения слов представляет собой нечто существенное, но все же мне кажется, будто обильное словотечение нужно для "всучивания" основных идей. К сожалению, иного слова я не подобрал: во многих местах так и кажется, что авторы пытаются замазать скрыто возникающие вопросы и несостыковки, приговаривают "этого не случится", "это не возникнет" и т.д., чтобы хорошая мина обеспечила благоприятную встречу идее. По-моему, несерьезно обходить болевые точки и сомнительные вопросы - если даже они не вылезут в экспериментальной проверке (хотя я подозреваю, что предложенный вариант будет отвергнут на стадии экспертного изучения), ввиду привилегированности, которая неизбежна при выборочном внедрении метода, то при переходе к всеобщей практике нерешенность и необсужденность поведут к диспропорциям, чреватым катастрофой.

Один мой приятель как-то выдвинул идею: разработать гримированную реформу, сулящую процветание, реализация которой через некоторое время вызвала бы к жизни процессы, ведущие к катастрофе - когда изменения станут необратимыми, "они" перед угрозой полного развала пойдут на тотальную перестройку не только экономических структур, но и политики.

Разумеется, это бред. Я не предполагаю, что авторы идут по такому же пути, однако тьма недоговорок и уклонений делает невозможным немедленную рекомендацию их предложений официальным инстанциям. Для нашего внутреннего обсуждения, напротив, она может служить прекрасной основой. Когда я тебе предлагал аналогичный проект, он был рассчитан именно на такое обсуждение, хотя и на этом уровне я считал необходимым сразу затронуть ряд проблем. Именно поэтому я готовил комплекс черновиков, в  которых рассматривал поэтапность, хронологическую растянутость, параллельность процессов в разных сферах.

Наша экономика  нуждается в реформах вся насквозь. Но мы не можем разрабатывать ограниченные или отраслевые реформы, вводя их в действие одну вслед за другой, и не только потому, что отдельные звенья народного хозяйства плохо адаптированы друг другу и частичные, рассогласованные реформы могут еще ухудшить коадаптацию. В принципе, возможны успешные реформы, дающие временные (хотя и весьма существенные) решения, которые, тем не менее, способны забуферить другие, но также необходимые пути. Поэтому мне видится такая последовательность разработок.

На первом этапе ведется оценка и создается реестр наиболее болезненных и существенных недостатков. Затем разрабатываются основные идеи (2 этап), которые на третьем этапе должны обрести конкретность в виде рабочих механизмов. Поскольку эти механизмы для разных отраслей могут существенно отличаться друг от друга, на четвертом этапе следует строить модель экономики одновременно из нескольких центров, скажем, образование, добывающая промышленность, машиностроение, торговля, транспорт...Имея общие идеи, выработанные на втором этапе, мы, как будто, должны иметь и непротиворечивые механизмы, разработанные на их основе на третьем этапе. Поэтому, возможно, допустимо разработать идеальные модели разных отраслей или групп отраслей, полагая первоначально входы и выходы идеально адаптированными к нуждам отрасли, а затем состыковать модели. Возможно, я ошибаюсь, и следует разрабатывать общую модель, шаг за шагом корректируя возможности отрасли потребностями и потенциалам других отраслей. Как бы то ни было, любой их этих двух путей должен завершиться динамической моделью экономики в целом. И это всего-навсего половина.

Вторая половина работы начинается с оценки реализуемости. Здесь важно верно понять и идеологический люфт, и внешнеполитические и экономические зависимости, и точно определить интеллектуальный потенциал страны. Тут не высчитаешь, надо бы предугадать, полагаясь скорее на интуицию, чем на ...да, собственно, больше не на что полагаться. Затем, выбрав допустимый органически связанный комплекс преобразований проверить его на функционирование, выяснить динамические и адаптационные возможности и только затем следует предлагать разработку для испытания. Важно при этом помнить, что это должна быть разработка органически цельной реформы, реализация которой дала бы устойчивую экономику, а не привела бы нас к перманентному кризису, к необходимости непрерывно продолжать преобразования. Конечно, эта модель экономики предполагается промежуточной, но промежуточность не должна быть обязательным условием  реализации и вовсе не обязательно нуждается в рекламе.

По предложенному проекту нельзя судить, что еще разработано авторами в упряжку, но у меня создается впечатление, что рассмотренный мной путь ими не пройден - вот почему я несколько разочарован, ведь, зная, куда проект предложен, я надеялся встретить тщательно отработанный текст. Этого нет. Поэтому я рассматриваю подачу этого документа "наверх" как пробный шар, а не как серьезную попытку предложить работающую модель.

Документ представляет собой рекомендацию немедленной реформы. Отвлекаясь от вопроса о правомерности такого подхода, я хотел бы указать на еше одну методологическую ошибку.

Мы с тобой говорили и, кажется, сошлись, что экономика должна быть национальной, то есть должна учитывать национальную психологию. А знаем ли мы наверняка, какой должна быть русская экономика? И будет ли она доминировать на Украине. В Узбекистане или Грузии? Более того, есть у экономики и уровень, ниже национального. И ты прекрасно говорил об этом в августе: реализуемость любой идеи зависит от таланта руководителя. Верно, шаблонное, унифицированное и принудительное внедрение любых организационных новшеств обречено на низкую эффективность. Бригадный подряд и сегодня не могут ввести достаточно широко, а там, где его внедряют, не получают такого эффекта, как у Худенко. Наряду с этим если довольно много колхозов и совхозов, которые при консервативной организации дают весьма неплохой и устойчивый эффект. Конечно, они являются исключением, но не ясно, не смогут ли они стать вполне эффективными, если их освободить от отягощающих факторов, которые мы снимаем (частично) при бригадном подряде.

С другой стороны, в реальной экономике любой страны, даже СССР, не существует унифицированной организационной модели, обязательной для всех предприятий. Напротив, если подавляющая часть предприятий устроено по более или менее однотипному образцу, то наряду с ними функционируют предприятия, основывающиеся на иных организационных концепциях. Мы живем в косной традиции марксизма, умертвившего человека в своей теории. Когда не осталось места для психологии и человеческой индивидуальности и уникальности, восторжествовало представление об идеальной модели, полное и всеобщее воплощение которой единственно верно, а всякое отклонение означает снижение эффективности. На самом же деле условия работы каждого отдельного хозяйства своеобразны. Естественно, большинство из них будет тяготеть к оптимальным формам управления и внешних связей, но в нормальных условиях, при минимуме внеэкономического давления, возможно довольно много разнообразия.

Так вот, предлагая реформу, мы не должны видеть в предпочтительной форме организации экономики категорический императив. Главные усилия должны сосредоточиться на создании условий, в которых выбор форм организации был бы достаточно свободен и обусловливался только экономической эффективностью предприятия. Тогда ориентация на бригадный подряд, скажем, будет только предварительной. Во всяком случае надо избегать где только можно каких бы то ни было привилегий. В силу этого, в ходе реализации реформы могут измениться акценты и приоритеты. Проясняющаяся реальность должна непрерывно фиксироваться и оцениваться для своевременной коррекции. Возможно на каком-то этапе реформы станет ясно, что разумная картина будет существенно отличаться от запрогнозированной.

Зачем же тогда вся эта возня с поэтапным моделированием? Модель нам нужна не как чертеж, а как камертон, по которому проверяют верность взятого звука. Отклонения реальности от прогноза - сигнал ошибочности оценок или посылок, по крайней мере, сообщение о неточности представлений и неполноте знаний. Сличение, анализ - вот непрерывная работа для того центра реформы, о которой мы говорили летом.

Если же мы начнем реформу с допущения разнообразных форм организации, то мы должны представлять, какие это накладывает ограничения на функционирование нашей идеальной системы. Такого рода ограничений и анализа я в работе не заметил. Впрочем, еще раз оговорюсь: я только просмотрел ее.

Теперь от общих установок я хотел бы перейти к более конкретным соображениям.

Летом мы немного говорили о том, что реформа в одной отрасли, даже если это сельское хозяйство, немыслима. Я продолжаю настаивать на этом. Существенны две группы факторов: техническая неосуществимость и социальная дисгармония. Начну со второй.

Если предположить, что мы осуществили успешную отрасевую реформу, то это будет означать не только ускоренный рост продукции данной отрасли, но и существенный рост доходов части населения, связанной с ней. В городе такое положение окажет разрушающее действие на устойчивость работы остальных отраслей, вызовет сопротивление управленческого персонала "отставших" отраслей и приведет к снижению потребления работающих в непривилегированных областях, особенно не связанных с услугами и материальным производством. При реформе сельского хозяйства отток товаров из города в деревню станет еще более наглядным. Инфляция мне представляется неизбежной.

Можно возразить, что поток  сельскохозяйственных продуктов на рынок возрастет, а это, очевидно, снизит цены на продовольствие, высвободит средства у городского населения для непродовольственного потребления и ограничит рост доходов в деревне. Я не думаю так.

Во-первых, нет никакой уверенности, что внедрение реформы в короткие сроки по всему сельскому хозяйству вызовет быстрый рост продукции. Процессы могут протекать отнюдь не в одном направлении: кто-то справится и преуспеет, а кто-то не сможет сориентироваться и разорится (условно говоря). В конечном итоге, если разумно предусмотреть перераспределение земли и фондов (что, кстати говоря, никак не оговорено в рассматриваемой работе), устойчивый рост и стабилизация потоков будут достигнуты, однако - за счет вытеснения из деревни неспособных и социального расслоения. Меня это не пугает, однако, рост социальной напряженности не самая приятная штука. Я подозреваю, что одной из основных причин прекращения первого худенковского эксперимента как раз было социальное расслоение и недовольство вытесненных. С другой стороны, при таких процессах стремительный рост производительности не будет означать такого же роста продуктивности.

Во-вторых, государство попытается извлечь из этого роста дивиденды прежде населения. Рост продуктивности сельского хозяйства, ослабив остроту продовольственной проблемы, позволит сократить закупки сельскохозяйственной продукции за валюту, сведя их, по сути дела, к закупкам экзотических товаров и к политически мотивированным закупкам. Кроме того, государство будет стараться увеличить стратегические запасы продовольствия. И, наконец, если рост производства будет значительным, государство станет экспортировать продовольствие и сельскохозяйственное сырье таким странам, как Польша, Чехословакия, ГДР или странам третьего мира в обмен на стратегическое сырье.

Такие процессы затормозят насыщение рынка, следовательно, заморозят цены, что будет означать односторонний рост доходов работников сельского хозяйства. Для Севера это, быть может, не страшно, но, в основном, жители деревни станут жить существенно лучше горожан.

Тут у меня возникают личные реминисценции. Лет двадцать тому назад наша семья, обеспеченная по одесским масштабам несколько ниже среднего уровня, помогала нашим деревенским родственникам в Полесье, даже весьма состоятельным по их масштабам. В последние годы эти родственники помогают нам, хотя мои родители обеспечены несколько лучше среднего горожанина (перед пенсий зарплата матери колебалась от 350 до 450 руб., вдвое превосходя зарплату отца; кроме того, и отец, и мать имели возможность получать небольшой  дополнительный доход в неявном виде, а мы с сестрой выросли и сами стали зарабатывать). Когда в 1974 году я работал электриком и ездил по Одесской области, то убедился, что практически каждый крестьянский двор имеет машину, многие из них - две или машину и мотоцикл. В то время в городе автомобилей было намного меньше, не говоря о том, что и сейчас далеко не каждая семья имеет его. Сегодня ситуация развивается с той же тенденцией.

Если же реформа будет проведена только в сельском хозяйстве, это будет означать, что товаров промышленного производства останется почти столько же, сколько и сегодня, ценообразование останется прежним. Это приведет к тому, что больший ассортимент товаров станет дефицитным (допустим, вновь исчезнут ковры, хрусталь, самоновейшие телевизоры, стиральные машины, холодильники, кондиционеры, золото, запчасти к авто-мото) и превратится в предметы торговли на черном рынке. Усилится коррупция, особенно если учесть нарастание мафиозных структур, благодаря внедрению в город сельских иммигрантов. Но и при этом крестьянам нечего будет купить на свои деньги, а значит усилится натурализация хозяйства. Крестьянин предпочтет еще больше потреблять мяса и высокоценных продуктов, сократит интенсивность труда. Я думаю, сейчас даже трудно предсказать, какие формы примет саботаж крестьян, того, что они продают им достаточно.

Тут надо учесть еще изменившуюся психологию крестьянина. Труд на земле для него сегодня не столько образ жизни, не столько религиозный долг, сколько источник дохода. Если обессмысливается доход, то каковы стимулы?

Выхода из этого положения будет два или три:

- внеэкономическое давление вроде коллективизации;

- компенсирующий рост зарплаты несельскохозяйственного населения;

- ускорение реформы в остальных отраслях.

Первый будет означать новую деградацию. Второй - инфляцию, деморализующую вдвойне оттого, что вкалывающий крестьянин будет бесчестным образом уравниваться с бездельничающим инженером, при этом город, по сути дела, будет ездить на горбу у деревни. Третий путь единственно разумный, но если реформа в остальных отраслях запоздает, то после взлета доходов  сельского населения начнется их падение - чем это чревато, я не представляю. Но даже это в итоге мало чем отличается от синхронной модернизации экономики, - только если реформа сельского хозяйства будет упреждающей, она будет подстегивать темп преобразований, что явно нежелательно при серьезных сдвигах, так как это наносит ущерб управляемости процесса.

 

19.9.82

 

Закончить предварительные замечания мне так и не удалось - дефицит времени, - и я решил не заканчивать, а перейти к тексту. Буду читать и по ходу делать замечания.

Вводную часть я опять просмотрел бегло...

Как и летом я недоумеваю по поводу планово-производственных конференций: на кой ляд понадобился столь громоздкий механизм - он и дорог, и медлителен, и весьма неопределен. Как его реализовать? На каком уровне? Ну, допустим, в районе три десятка председателей (директоров) + работники планирующих организаций + партийцы + руководители каких-нибудь служб= 50 человек (а то и гораздо больше). Соберутся ради того, чтобы узнать закупочные цены, а потом разъедутся и посчитают, что выгодно посеять. Затем съезжаются, сообщают свои цифры и разъезжаются. Дальше? Представители районов везут цифры в область? В республику? В Москву? Опять все считается и  опять бесчисленные поездки и конференции? Мне это непонятно. Может быть, авторы имеют в виду нечто иное, до чего мне трудно допереть, но я вижу в этом исключительно пристрастия к съездам, митингам и заседаниям. Ну хорошо, положим, конференции проводятся только на уровне районов, а дальше - бумажные потоки. Допустим, съезды можно приурочить к каким-нибудь обязательным у нас мероприятиям, вроде политзанятий. Но имело бы смысл съезжаться, если бы на месте можно было провести несколько этапов соревнований. А ведь при бригадной системе это означало бы выключение бригад из процесса планирования. К тому же, я не представляю, как это можно осуществить. Рынок, в общем-то, всесоюзный. Поэтому колебания цен будут зависеть от решения множества звеньев и, следовательно, корректировки будут запаздывать и то и дело придется съезжаться и разъезжаться ради пустяка. Не проще ли система сельскохозяйственного мониторинга, о котором я говорил летом? Не говоря о некоторых сложностях, я готов принять предложенный подход и в общих чертах обрисовать методику.

Допустим, к первому февраля объединенные производители, независимо от их организационной структуры, заполняют анкету, в которой указывают предположительные ассортимент и площадь, урожайность, уровень внутреннего потребления и объем продажи. Районное статбюро, со счетной машинкой, которая, безусловно, дешевле беспрерывных съездов, оценивает районную ситуацию: объемы и ассортимент, и вычисляет вероятную продажу на местных рынках и местные цены, а также уровень избыточности продукта. Эту же операцию проводит через пять дней областное бюро, корректируя картину. На третьем уровне производится корректировка в центре (вовсе не обязательно, чтобы это была Москва, пусть это будет Саратов или Тамбов). При этом центр может самостоятельно погашать явные несообразности, устраняя избыточные итерации. То же самое можно сказать и об областных и районных статбюро.

 При наличии соответствующей оргтехники и необходимых данных такая работа может проделываться за три-четыре дня. Даже если допустить, что на это уходит две недели, то к середине февраля колхозы получают установочные цены. 20 февраля подается повторная анкета в статбюро. Таких итераций при достаточно отработанной методике достаточно трех-четырех, а то и двух. Они обеспечат участие производителей и быстродействие.

Но на этом работа не кончается. (В рассматриваемой работе, напротив, "завершается подписанием соответствующих плановых соглашений"). Подача статистических данных обязательна для всех производителей, скажем, раз в две недели или к первому числу каждого месяца. Указываются засеянные площади, изменившаяся оценка урожайности, оценка уровня продажи и т.д. В свою очередь производители получают исчерпывающие данные о предполагаемых ценах (уровень и динамика), как государственных, закупочных, так и комиссионных и рыночных. Такие данные должны поставляться не по одной области (в рассылаемых бюллетенях), но и по целому ряду областей. Здесь возникают существенные трудности, которые, конечно, преодолимы, но преодолимы только в процессе нормализации хозяйства и ценообразования, поэтому для переходного периода подобная система решительно невозможна.

Во-первых, я сомневаюсь в том, что мы знаем действительный, как физический, так и денежный, объем рынка, упругость границ и законы, по которым недостаток одних продуктов вызывает падение или повышение спроса на другие. Эти процессы придется изучать в процессе функционирования сельскохозяйственного мониторинга. Следовательно, при директивном планировании (как предлагают авторы) ошибки могут вызвать существенные убытки. При индикативном планировании (на котором я настаиваю и, как я помню, которое ближе тебе) мы столкнемся с неожиданными скачками цен и с непредвиденными потоками товаров.

Во-вторых, существует сложность учета влияния, например, подсобных хозяйств на рынок, а сегодня частный сектор поставляет больше половины картофеля и овощей и, вероятно, еще большую часть фруктов. Кроме того, факторы, влияющие на цены, различны для мелкого хозяйства и крупного.

В-третьих, возникают трудности, связанные с изменением системы реализации продукции. В пользу такого изменения говорит вот что. Авторы предлагают после проведения планово-производственных конференций завершать их работу заключением договоров о поставках продукции. Такая система могла бы привести закупочные цены в соответствие с многолетними средними затратами на производство и реализацию. Однако она оказывала бы минимальное воздействие на установление соответствия между ценой и фактическими затратами, причем в урожайный год в накладе оставалось бы государство, в неурожайный - производитель. Затем, если за невыполнение плана производитель несет ответственность, то ему выгодно будет всячески занижать прогнозируемую урожайность и т.п. Этим он будет достигать двух результатов: симулировать обоснованность завышенных цен при заключении договоров и освобождаться от штрафных санкций. Если предусмотреть принудительное стимулирование напряженных планов, то не исключен саботаж, вплоть до укрытия или уничтожения части продукции. Третья сторона действия директивного плана сводится к тому, что государство будет планировать работу торговой сети, перерабатывающих заводов, транспорта и т.п. в соответствии с договорами. Существенное перевыполнение (на самом деле даже выполнение) плана, которое ввиду вышеупомянутых соображений будет регулярным, создаст непреодолимые затруднения. Конечно, можно было бы предусмотреть избыточные мощности, но при системе директивного планирования это представляется маловероятным. Ведь это означало бы  планировать возможный простой оборудования и возможное отвлечение трудовых ресурсов. Западная экономика, где есть резерв среди безработных и законсервированных мощностей, может мягко, без запаздывания удовлетворить возросший спрос. У нас же, где простой оборудования и безработица считаются смертным грехом, стараются планировать все на износ, загружая все и всех до последней меры. Поэтому при прежней системе закупок значительная часть продукции будет пропадать, как и сейчас.

Чтобы выйти из этой ситуации, надо в принципе отказаться от принудительных закупок. На этом пути есть масса сложностей, но это означает лишь, что его надо проходить, а не перепрыгивать в одночасье.

Прежде всего, государство не должно планировать обязательных закупок. Планы производителя, поданные по системе мониторинга, индикативны. Осенью государство может ожидать от производителя продажи по предлагаемым ценам, но может случиться и так, что придется поднять закупочные цены и все равно не досчитаться зерна, овощей или мяса. И напротив, закупочную цену, возможно, удастся снизить. Система мониторинга нужна для своевременного предсказания ситуации, а не для навязывания условий.

На этот путь трудно пойти из-за несоответствия между закупочными и розничными ценами, из-за бюрократической косности, из-за того, наконец, что закупка сельхозпродуктов у нас представляется своего рода натуральным налогом, от которого государство не может отказаться до тех пор, пока будет обладать неэффективной экономикой.

Вот здесь-то и сказывается трудность в проведении реформы в одной отрасли. Но выход есть. Он в поэтапности реформы. Допустим, первоначально производитель обязан запланировать продажу государству по определенному ассортименту продукции, определяемой из средней (или близкой к максимальной - требует обсуждения) продуктивности площадей с 3/4 своих площадей. Остальное - по вольным ценам и индикативному планированию. Как только нам удалось перестроить работу транспорта, торговой сети, перерабатывающих заводов и т.д., мы можем сократить вес директивного плана (по площадям) до 2/3, затем до 1/2 и т.д., достигая этим плавности в нормализации закупочных цен.

Но коль скоро государство в лице  своих торговых и перерабатывающих предприятий не в состоянии закупить всей произведенной продукции (не говоря уже об эффективности госторговли), то следует предусмотреть право продавать всю продукцию (за вычетом директивно запланированной доли) вне рамок государственных закупочных организаций. Но по мере вытеснения натурального налога надо вводить дифференциальный денежный налог, облагая, скажем, всю свободно продающуюся продукцию по дополнительному тарифу.

Производитель должен получить право свободно выбирать, кому продать продукцию, а торговая база, рынок, консервный завод должны выступать в качестве свободных конкурентов. Постепенно можно, идя таким путем, прийти к созданию равноправных покупателей разного уровня: закупочная сеть министерства внешней торговли, министерства пищепрома, общественного питания и т.д. Создание местных торговых или посреднических фирм могло бы быть оправданным и могло бы постепенно вытеснить производителей с колхозных рынков, но сейчас, при нынешней системе, куда выгодней создать фирменные магазины колхозов или  колхозных кооперативов, разрешить вывоз продукции в любой конец страны и сохранить директивность закупок только для экспорта, армии и т.п. государственных нужд. При нормализации экономики всякая директивность окажется ненужной.

Если допустить свободную торговлю, то товарные потоки, особенно в первый период реформы, будут трудно предсказуемы и неустойчивы; это и естественно - идет поиск. Но такая неустойчивость будет отражаться на местных рынках - особенно при скудном потоке информации, который не наладить сразу же. Кроме того, косная работа транспорта может создать серьезные затруднения. Эти соображения являются дополнительным доводом в пользу многоступенчатости реформы.
Для того, чтобы сельскохозяйственный мониторинг был удобным и быстродействующим индикатором, необходимо создать модели рынка разного уровня: союзного, регионального, областного, - в которых бы учитывалось колебание спроса в зависимости от колебания предложения и, соответственно, колебание цен и т.д. Необходимо издавать регулярный сводный сельскохозяйственный бюллетень и ежедневный листок. Первый должен быть всесоюзным или региональным, второй - областным (возможно - районным). Но все это, по сути, является новой статистической  службой, заменить которую конференциями и съездами нельзя. Ни на каких конференциях не решить проблему поставок - хоть техники, хоть удобрений; информация о предложениях, так же как и информация о ценах на разных рынках, должна быть регулярной, в идеале ежедневной.

Но тут я задел еще один вопрос, который вижу не так, как авторы.* Для меня естественно, что с реформой сельского хозяйства, с введением рыночных отношений, необходимо реформировать и промышленность, в первую очередь, - связанную с сельским хозяйством, хоть в качестве потребителей, хоть в качестве поставщиков. Нам необходим рынок техники, рынок строительных материалов, рынок химикалий, рынок услуг. Но как  поставишь в рыночные отношения к сельхозпроизводителям ту же железную  дорогу, если большая часть ее работы будет связана с директивным планированием перевозок? Как временную можно было бы предложить полумеру, выделив часть подвижного состава на недирективные перевозки, но это будет действовать разлагающим образом на остальную часть экономики.

Вообще, если мы не сумеем создать достаточно наполненный рынок, то при росте производства в сельском хозяйстве и при распространении  бригадной системы мы столкнемся с чудовищной волной коррупции, а это недопустимо. Так что введение  рыночных отношений, на что направлена рассматриваемая работа, должно быть всеобщим, пусть оно расчленяется на этапы, но эти этапы должны быть смоделированы так, чтобы предполагать долговременную устойчивость и возможность отступления. Создание же всеобъемлющей статистико-информационной службы должно явиться одним из элементов такой реформы. Я понимаю, что облачение такой службы в одежды планирования делает более вероятным ее интродукцию, но надо осознавать, что со временем такая служба должна все более терять свою связь с директивностью планирования.

 

 

23 сентября 1982 года

 

Чтобы наконец закончить с разделом "Концепции построения системы планирования ...", я остановлюсь на последнем абзаце.

Авторы предлагают сохранить существующие розничные цены, то есть сохранить в неприкосновенности отсутствие связи между потреблением и экономическим определением стоимости продуктов, полагая при этом, что такой путь сохранит некую политику в области роста народного благосостояния. Мне это решительно непонятно.

Я могу согласиться с постоянным дотированием, если это будет кем-нибудь разумно обосновано, но и в этом случае пропорциональность цены и себестоимости должна сохраняться во избежание экономически немотивированной структуры потребления, что неизбежно при волюнтаризме в ценообразовании. Нынешняя система цен - путь к постоянным диспропорциям и дефициту. Конечно, может быть желательным устранение годовых колебаний цен, но тогда для погашения этих колебаний должен создаваться специальный фонд, а цены должны определиться пропорционально среднемноголетнему уровню закупочных цен. В переходный период, вероятно, такой фонд необходим, но расходовать его столь неизбирательно, погашая дефицит торговли, мне лично кажется неразумным, я бы предпочел в максимально возможной степени переместить центр тяжести политики дотаций из системы ценообразования в систему вспомоществования отдельным категориям населения.

Конечно, если реформа ценообразования будет первоначально протекать в области несельскохозяйственных работников, занижая розничные цены, однако я как раз думаю, что реформа не может и не должна протекать в отдельно взятой отрасли.

Что же касается роста благосостояния, то мне не понятно, каким образом нарушение взаимосвязи между закупочными и розничными ценами поведет к нему. Сейчас часто пишут, что многие сельскохозяйственные продукты государство продает в убыток себе по заниженным ценам. Это делается в интересах населения и свидетельствует о ... Чушь, разумеется. Ведь недостающие средства государство не берет из воздуха, оно покрывает убытки из нашего кармана, но только мы в неявной форме платим гораздо больше, чем если бы  этих убытков не было, так как несообразные цены разрушают эффективное регулирование структуры производства и потребления. Занижение розничных цен - не механизм повышения благосостояния, а механизм перераспределения затрат. Я не допускаю поэтому даже мысли о возможности демагогии на этой почве, ибо сам механизм неадекватного ценообразования должен быть разрушен.

 

27 сентября 1982 года

 

Следующий раздел посвящен бригадному подряду. Я сам еще в 1970 году пытался разработать ряд форм ведения сельского хозяйства, которые на базе сохранения идеологии коллективизации предоставили бы поле для проявления инициативы и самостоятельности. О Худенко я тогда не знал, ибо по своему юношескому экстремизму в упор не читал газет.  Даже когда в 66-м или в 68-м я их брал в руки, то просматривал исключительно зарубежную информацию. Уже гораздо позднее мой приятель, немного старше меня, рассказал о худенковском эксперименте. Но, как и тогда, так и сейчас я не думаю, что бригадный подряд - панацея от всех болезней. Конечно, сыграть на моде, попасть в струю - это допустимо, но мне кажется, даже в этом случае не надо всецело предаваться общему поветрию.

Но даже если допустить, что ориентация исключительно на бригадный подряд - дань демагогии (я, в отличие от тебя, не считаю необходимым во всех случаях отметать демагогию), и бригадный подряд мыслится как  переходная форма, то и тогда я не соглашусь с таким подходом. Я уже писал выше, что считаю необходимым создать многоукладное (есть у нас такой термин) сельское хозяйство. Ведь представь себе, что громадное количество крупных сельскохозяйственных предприятий, латифундий, в условиях Запада сплошь и рядом оказываются  эффективней мелких ферм. Я не думаю, что экономические условия нашей страны настолько отличны от условий Штатов или Англии, чтобы какой-нибудь совхоз не смог конкурировать с хозяйствами типа бригад или с семейными фермами. Талантливый хозяйственник на совхозном просторе сможет достичь головокружительных успехов, только освободите его от мелочной регламентации, пусть он сам решает, как тратить фонды, какую систему заработной платы избрать... Он может оказаться полезней и эффективней десятков средненьких крестьян, которым по идее бригадного подряда надо раздать его земли. Идея независимости бригад хороша в омертвляющей системе  бюрократического тоталитаризма, но в условиях нормальной экономики централизация и концентрация хозяйств не только допустимы, но и естественны. Другое дело, что недостаточно освободиться от бюрократической и пропагандистской опеки; необходимо создать и структуру для нормального функционирования хозяйства: информационное обеспечение (мониторинг, реклама и т.п.), рынок техники, стройматериалов и т.п., рынок  межхозяйственной торговли (корма, посевной и племенной материал, органические удобрения), рынок сбыта (фирменные магазины, конкурирующие торговые фирмы, свободный выбор среди промышленных предприятий ...), необходимо изменить условия работы транспорта.

Кроме того, что колхозы на основе бригадного подряда и, скажем, совхозы на основе централизованно-директивного управления могут соперничать друг с другом, определенный смысл есть в АПК. Очень легко себе представить, что какой-нибудь сахарный завод имеет свое поле для гарантированного обеспечения свеклой. Конечно, ритм поставок можно обеспечить и разумным регулированием сезонных закупочных цен, но можно допустить, что руководство предприятия для обеспечения тылов имеет свои тысячи гектаров, где само решает, что ему сегодня важней: сахаристость или влажность, процент земли или интенсивность переработки. Но такое поле дает отходы (как и производство), а также нуждается в севообороте. Значит, хозяйство должно быть полноценным. Оно будет связано и с производством культур - предшественниц, и с откормом скота за счет отходов и некондиции, с поставкой органики на поля, реализацией побочных продуктов. Я верю, что такие комплексы имеют право на жизнь.

Одновременно имеют право на жизнь и мелкие предприятия (особенно в трудоемких производствах и пригородных районах), где под вывеской колхозов можно наладить семейные фермы, будь то откорм птицы и скота или "индивидуальный гектар". Но тут важна унификация условий в которых будут работать хозяйства. Без рынка мелкие хозяйства, даже если они объединены для финансирования, кредитования или торговых операций в "колхоз", будут поставлены в заведомо дискриминационные условия как в области приобретения фондовых материалов, так и в области сбыта. С другой стороны, нынешнее мелкотоварное производство на базе приусадебных хозяйств само находится в сфере налоговых льгот, что допустимо при сегодняшней дискриминации в области технического обеспечения, но станет некоторым препятствием для крупного производства при устранении дискриминационных мер. При этом, фактическое отсутствие налогообложения предоставит канал для утечки продукции с крупных предприятий, если будут либерализованы нормы внутреннего устройства колхозов.

 Все предприятия, независимо от их внутренней структуры и размеров, могут быть охвачены системой сельскохозяйственного мониторинга, который даст статистическую основу для планирования (индикативного) работы внешнеторговых организаций, промышленности, транспорта и т.п. Крестьяне, вплоть до частников, вскоре сами поймут выгоды системы учета (особенно, если установить справедливую систему налогообложения), и мне кажется, через пять-шесть лет бюллетени мониторинга смогут стать такой же естественной потребностью, как бензин или навоз. Такая система непрерывного статистического учета намерений и реализаций может быть внедрена в равной степени и в промышленности; если для этого потребуется модификация, то это не отменяет самой потребности в постоянном оповещении о состоянии рынка.

Дальнейшие разработки в этой главе имеют смысл, но для меня сейчас они второстепенны, так как имеют привязку к конкретным формам. Лучше было бы ограничиться упоминанием проблем, иначе следует еще более  подробно излагать идеи.

Вот пример. Различие в налогообложении доходов, идущих на потребление и на расширение производства, совершенно обязательно, но вот   выплата доли при выходе из бригады требует оговорок. Как будет происходить выплата? По идее авторов крестьянин получает сумму, пропорциональную его вкладу. Хорошо. Но при  эффективном производстве уменьшение бригады может стать желательным и тогда, скажем, уходящий лишний работник оставляет лишний же трактор. Сам же работник вытесняется из сельского хозяйства или обречен искать льгот и помощи, вступая в новую бригаду или подыскивая новые формы работы. Так как при демократическом устройстве бригады (а это неявно сквозит в работе) расколы и ссоры будут довольно частыми, то в определенных условиях накопившийся опыт может подтолкнуть к инспирированию расколов, если только не ослабнет внутренняя связь в бригаде в такой мере, что не потребуется и инспирировать. Это сможет стать серьезной социальной проблемой.

Но далее. Трактор работник может увезти с собой. А кирпичи из коровника или тридцать метров асфальтированного подъезда к курятнику? Поэтому авторы говорят о денежном пае (а как быть с землей - переделы и чересполосица?). Но за три-четыре года член  бригады может внести сумму в общий бюджет даже большую, чем может оказаться на счету бригады ( в идеале, на счету должен быть минимум). Но даже если эти деньги окажутся, почему бригада должна одним махом их лишиться, оставшись без оборотного фонда и т.п. в угоду какому-нибудь склочнику?. С другой стороны, почему обиженный крестьянин должен ждать рассрочки? А где брать недостающие наличные?. Можно предусмотреть государственные кредиты, но кто их оплатит и, главное, почему государство должно кредитовать расколы, отвлекая средства из оборота?

Затем, если при вкладе в производство устанавливаются налоговые льготы, то при изъятии своей доли изыматель должен уплатить налоговую разницу. Если же он в будущем вложит эти деньги в производство, он имеет право на возвратную льготу.

Все эти моменты надо бы оговорить, раз уж о налогообложении говорится довольно пространно. Приблизительно то же можно сказать и о МТС. Мельком говорится о бездефицитной торговле, что, если я это правильно понимаю, будет означать, в частности, отток некоторых товаров из города и создание там большего дефицита. Надо бы оговорить механизм экономической компенсации т .д.

Конечно, это второстепенно. Конечно, нужно рассматривать это отдельно. Но когда готовится проект, должен быть оговорен весь круг проблем. Незавершенность таит в себе угрозу. Кто же начнет рассматривать реформу на таком сыром материале? Поэтому стоило бы в данном проекте оговорить некоторые пункты, скажем, указать на необходимость дифференцированного налогообложения и добавить к этому развернутый план налоговой системы в качестве приложения и т.д.

 

5 октября 1982 года

 

Признаться честно, трудно время от времени возвращаться к проясненной для тебя теме, тем более что разрываешься между текущими интересами и занятиями, но я хотел бы довести до конца начатое.

Глава "Выводы" написана так, что с первого же пункта дает повод для придирок - я опущу их, но повторю кое-какие мои замечания сжато.

Пункт 2

Я уже писал, что стремление к выполнению и перевыполнению плана поставок скорее поверхностное впечатление, чем реально возможная перспектива при директивном планировании, включающей подписание договоров до сбора урожая. Возникает возможность симуляции недопроизводства и в то же время ставится под вопрос возможность внеэкономического принуждения. Эта же система заключения договоров может действительно позволить максимизировать закупки в неурожайные годы (если кары - "ответственность" по терминологии авторов - будут достаточно суровы), однако я не думаю, что это будет способствовать справедливому и обоснованному экономическому развитию. Что же касается урожайных лет, то не вижу, откуда государство получит выигрыш в средствах, ведь цены закладываются в договор до выяснения истинной урожайности.

Пункт 5

Стремление к хранению и качественной перевозке продуктов определяется не столько бригадной структурой хозяйства, сколько плановыми установками: сегодня государство навязывает централизованное хранение зерна и овощей (впрочем, кажется, наметился перелом), сегодня транспорт несет скорее символическую ответственность за своевременную доставку продуктов, а поставщики практически не страдают из-за штрафных санкций. И без изменения хозяйственной структуры, одним изменением сроков поставки и сезонных закупочных цен, разрешением строить местные хранилища, можно стимулировать много более качественное хранение. При этом отчетность должна измениться - данные о выполнении плана берутся не на конец сезона, а на 1 июля следующего года...

Пункт 6

Мне не вполне ясен механизм вмешательства центрального планового органа, но если конечные плановые цены - это те цены, которые закладываются в договор, то ошибки неизбежны. Не легче от того, что они уже будут ошибками не плановиков, а ошибками системы, методологии планирования.

Пункт 9

................................................................ 

 

Пункт 10

Откуда берутся утверждения этого пункта мне не ясно, так что ничего о нем не могу сказать, хотя именно этот пункт имеет ключевое значение.

 

Но прежде, чем бросить ручку, я хотел бы коснуться некоторых проблем, прямо не вытекающих из рассмотренной работы, но которые, тем не менее, для меня важны. Как ты догадываешься, речь идет об экологических аспектах.

Сначала о проблемах земли, населения и градостроительства.

Реформа в сельском хозяйстве при сохранении нынешнего экологического подхода увеличит производительность труда, и довольно быстро. Однако это не значит, что так же быстро будет расти общий объем производства, так как мы столкнемся с вытеснением наиболее слабых производителей из деревни. Это надо предусмотреть, если мы хотим постоянного роста продукции и повышения эффективности и не хотим при этом глубокого имущественного расслоения.

Допустим, за какую-нибудь пятилетку мы увеличим производительность труда в 2 раза (вероятно, эта цифра близка к минимальной), а производство продукции в 1,5 раза (а эта, напротив, вероятней всего). Даже при таких соотношениях это будет означать, что из сельскохозяйственного производства будет вытеснено около 20 млн. человек (я точных цифр не знаю, да это и не столь важно). Что из этого следует? - За эти пять лет надо будет построить 20 городов с населением в 1 млн. человек. Скорее всего, будут продолжать расти старые города. Человек же в городе занимает намного больше места, чем в деревне, а деревенские дома вряд ли быстро уступят место пашне или пастбищу (а не вырастут ли, к тому же, при росте доходов новые дома крестьян?). При этом поглощаются в, первую очередь, наилучшие земли. Я сам живу в застраиваемом районе, который за последние 35 лет оторвали от степи, а сейчас застраивают так, чтобы лишить остаточной продуктивности землю. Эти земли относятся к лучшим в мире, при этом рельеф идеален для земледелия. На таких территориях разместились жилые массивы минимум на 600-700 тыс.человек. В Киеве некоторые новые массивы строятся на первоклассных пастбищах. В Крыму, где распахивают коалин, я видел, как на клочках чернозема строятся и промышленные объекты, и жилые дома, и вовсе бессмысленные заведения, вроде градобоен.

Занятые 20 миллионами человек земли смогли бы прокормить сколько-то млн. человек. Чтобы компенсировать потерю земли, понадобиться осушать болота, орошать пустыни и т.п. А земли придется вовлечь гораздо больше (более низкого качества), при этом  подвергнутся новому риску экосистемы, некоторые из которых вовсе не стоило бы вовлекать в сферу человеческой деятельности. Это довольно серьезная проблема.

Другая состоит вот в чем. Повышение производительности труда и рост доходов сельского населения (и любого населения вообще) поведет к росту стоимости труда, а это создаст новые проблемы. Потребуется и дальше наращивать энерговооруженность и техническую обеспеченность (лаборатории и институты, самолеты и аэродромы и т.п.) Невыгодным станет использование удобрений из отбросов (они гораздо более трудоемки, чем мочевина или нитрофоска), в то время как запасы  их возрастут, что составит дополнительную проблему загрязнения. И чем эффективней будет рост животноводства, тем серьезней станет вопрос. Один автор предлагает сжигать это добро, да вот беда! - часто это запрещается во избежание нового загрязнения воздуха. В Штатах, например, навоз скапливается в огромных кучах, которые ведут к загрязнению и воздуха, и вод.

Таких проблем возникнет множество, так как использование естественных продуктов и поддержание равновесия стоят дорого, а разрушение дается просто. Рост ценности человеческого времени ведет к девальвации ценностей природы. Поскольку  исторически так уже сложилось, на Западе не повернуть вспять (по крайней мере, добровольно), однако следует задать вопрос: будем ли мы руководствоваться в будущем западными идеалами? Ведь задача состоит не в безудержном росте, а в оптимизации. Оптимизация состоит не только в совершенствовании организационных форм, но сегодня - и в пересмотре ценностей и в выборе пути.

Я лично выбрал бы путь, на котором трудоемкость сельскохозяйственных работ не понижалась существенно, и стремился бы не к сокращению, а напротив, к росту плотности сельского населения за счет оттока из городов. Для этого следовало бы сдержать рост использования химикалиев, в первую очередь пестицидов, затем удобрений. Высокие нормы налога на нефтепродукты, строгая система очистки воздуха и вод, оплата размещения отходов, налоги на использование токсичных препаратов и т.д. В этом случае при реформе оптимизация структуры будет происходить на фоне сдержанного роста производительности. Разумно было бы часть сельского населения использовать на централизованно финансируемом распространении лесополос, заказников, на восстановлении эродированных участков. Разумно было бы изъять из сельскохозяйственного использования участки  с нарушенным рельефом...


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Редактор - Е.С.Шварц Администратор - Г.В.Игрунов. Сайт работает в профессиональной программе Web Works. Подробнее...
Все права принадлежат авторам материалов, если не указан другой правообладатель.