<Письмо Ляцкого к Игрунову. 2003 год.>

Дорогой Вячек,

Меня зовут Слава Ляцкий. Я не знаю, помните ли Вы меня, но раньше мы встречались и я думаю, что даже дружили. По крайней мере, я всегда чувствовал искреннюю симпатию к Вам и думал, что это взаимно.

Но дальше наши пути несколько разошлись. Россия, как мне казалось, после мучительных колебаний все же поплыла в направлении к более цивилизованному и гуманному устройству жизни, и во всяком случае перестала быть тюрьмой для своего народа и других народов, тюрьмой, из которой не было выхода.

И я думал, что я тоже внес свой маленький вклад в это и что вряд ли могу сделать что-то большее. К тому же, я еврей и я жил в маленьком северном городке. Новые люди, пришедшие к власти, были мне чужды. Так же как и Вы, я был тогда идеалист и верил в честную политику и хотел, чтобы люди были свободны, или по крайней мере, не были бы так несвободны и унижены, физически и морально, каким я чувствовал тогда себя.

Но новые люди, пришедшие к власти или близкие к ней, новая политическая элита, хотели совсем другого. И больше всего они хотели именно власти, ее предвкушение опьяняло их, это было их главное, если не единственное желание, и они не знали, что такое честь и совесть, и в погоне за властью они шли на все, и ложь, обман, нечистоплотность и грязь стали нормой жизни среди многих из них, вовлеченных в большую политику. Но я был идеалист, это было не для меня, и я вернулся в мою науку.

Однако, в России было трудно работать и в науке, Вы это знаете, а я довольно хороший специалист. И последние годы я работаю в Канаде и США, где нахожу работу. Жить здесь скучно, но условия для работы много лучше, чем в России. И я все еще имею российское гражданство.

Конечно, я слежу за событиями в России, где прошла большая часть моей жизни, и мне не безразлична ее настоящее и будущее. Встречая Ваше имя, я всегда с интересом читал, что Вы пишете, хотя не всегда был с Вами согласен. И я был удивлен не просто Вашему вовлечению в партию Явлинского (это можно было бы понять, все же это по-видимому единственная партия интеллигенции), но Вашему активному участию не столько в дискуссиях, что делать и куда идти, это тоже было бы понятно, а в строительстве этой партии, что, как мне раньше казалось, всегда противило Вашей душе. Видите ли, я был высокого мнения от Вас и любил Вас, и я думал, что это Ваше новое увлечение не приведет к хорошему: или Вы сломаетесь, или Вас сломают, и Вы не сможете быть таким, каким Вы были.

Кроме того, партия эта, названная не по идеалам, которых как таковых я у нее и не видел, а по именам создавших ее личностей, с моей точки зрения не была достойной партией, хотя и состоявшей из интеллигенции. У нее не было никаких ярких идей, отличающих ее от других партий, ничего, кроме непомерных и неоправданных амбиций ее лидеров или даже лидера. И хотя я понимаю, что в политике надо идти на компромиссы, но есть границы.

Но вот недавно я прочитал о начале нового этапа Вашей жизни. Вы выступили с критикой, и даже с резкой критикой этой партии. И это тоже меня удивило, мне казалось, что Вы не такой человек, не любите резких высказываний и стараетесь уклониться от резких выпадов, в то же время занимая и сохраняя свою позицию. Не могу сказать, насколько Вы правы сейчас в Вашей критике, но мне кажется, Ваши критики, злобно накинувшиеся на Вас, неправы. С моей точки зрения, Вы не такой человек, как они стараются представить, и хотя личные амбиции у Вас конечно были и есть, как и у любого нормального человека, но, зная Вас, я не верю, что они были доминантой Вашей жизни и Вашего вовлечения в политику.

Я хочу сказать, что я верю в Вас, я видел в Вас благородное начало, и хотя я понимаю, что жизнь, особенно политическая жизнь, меняет людей и часто не к лучшему, я думаю, что есть некоторые вложенные в человека качества, которые трудно изменить. Я хочу сказать, что я на Вашей стороне и верю Вам.

Вашей сильной стороной раньше была Ваша терпимость к взглядам других людей и одновременно твердость или точнее стойкость в сохранении Вашего собственного понимания, что хорошо и что плохо. Я видел это, также как это видели и другие люди, и я уважал Вас за это. Мне кажется, если бы Вы смогли вернуться к этой простой и ясной формуле поведения, когда-то естественной для Вас, это принесло бы Вам больше внутреннего удовлетворения, и я думаю и даже уверен, больше уважения со стороны многих других людей, чувствующих естественное отвращение ко всей этой лжи, обману, подлости и грязи, в которых живут сегодня все или почти все политические партии современной России.

Когда-то мы с Вами старались сделать что-то, что было в наших силах, что улучшить жизнь людей в нашей стране. Мы не думали тогда о каких-либо благах для себя, о награде и власти, и сознавали, что ничего лично нас не ждет, кроме непонимания даже близких нам людей, дополнительных трудностей в нашей жизни и наказания со стороны властей. Может быть, еще можно вернуться к этому. Когда-то Вы хотели издавать журнал, умный и честный. Но тогда у Вас не было ничего для этого, ни условий, ни известности. Сейчас у Вас это есть.

Если Вы захотите мне ответить, я буду рад. В любом случае, я желаю Вам всего самого хорошего и вспоминаю о Вас всегда с теплым чувством,

Слава Л.