|
Раздел
ЯБЛОКО
ВЫСТУПЛЕНИЕ ВЯЧЕСЛАВА ИГРУНОВА НА VIII СЪЕЗДЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ "ЯБЛОКО". 8 июля
2000 года.
В.В.ИГРУНОВ
Дорогие друзья, наш Съезд, здесь я должен согласиться с
Григорием Алексеевичем, по коммунистической традиции можно было бы назвать
историческим. Проблема заключается в том, что "ЯБЛОКО" возникло как реакция на
режим Ельцина, реакция на тот путь демократических реформ, который был избран
командой Гайдара с Чубайсом, и сформировалось как составная часть политического
режима Ельцина. Этот режим ушел. Мы можем проводить долгие академические споры о
том, ушел ли он в прошлое или он лишь слегка трансформируется. Но совершенно
очевидны изменения, которые происходят сейчас и здесь я должен согласиться с
коллегой Баткиным, что мы из феодально-криминального режима переходим в режим
криминально-полицейский. Так или иначе, очень многое меняется и будет меняться с
каждым днем, и "ЯБЛОКО", как, на мой взгляд, правильно сказал Сергей Викторович
Иваненко, будет играть или должно играть все возрастающую роль. И в этом смысле
"ЯБЛОКО" должно существовать. Но для того, чтобы существовать, ему, конечно,
придется меняться. И в этом смысле, конечно же, на этом Съезде мы подведем
промежуточный итог и того "ЯБЛОКА", которое у нас было до сегодняшнего дня,
больше никогда не будет. "ЯБЛОКО" будет другим. И в этом смысле, конечно, мне
нужно было бы отчитаться не за те два года политической работы, которые прошли
со временем того съезда, когда нас вновь избрали на руководящие должности. Но,
наверное, надо было бы поговорить и о всех шести или семи годах работы. Потому
что все эти годы я так или иначе занимался, прежде всего, одним делом - это
"ЯБЛОКОМ". В этом смысле, конечно, надо было бы сказать о том, сколько у нас
отделений: - 60, вернее - 58. Потому что две организации не прошли
перерегистрацию, нам с вами придется решать, что мы будем делать в Ингушетии, в
Адыгее, но это не суть важно. У нас есть 11 местных отделений, на сегодняшний
день 4481 член Объединения, почти столько же, сколько было в 1993 году.
Но,
может быть, стоило бы сказать о том, что мы ведь на самом деле существенно
отличаемся от той организации, которая бы возникла, пардон, я не точную цифру
назвал, в январе 1995 года. Тогда мы были организацией, которая была собрана по
крупицам, по крупицам не в смысле тщательности, а в смысле как песок высыпали из
мешка, ссыпали в одно место. И мы были разрозненным материалом, конечно, людьми
разной политической ориентации, разного психологического склада, разного уровня
понимания политических проблем. И это был трудный период. Надо сказать, что
большинство из тех людей, которые участвовали на Учредительном съезде "ЯБЛОКА",
больше не являются членами "ЯБЛОКА", и одно это говорит о многом. Тогда у нас
была фракция в Государственной Думе и, кажется, несколько представителей в
структурах власти в Ростове и, по-моему, все.
Сегодня у нас более, кроме
фракции в Государственной Думе, более 60 представителей в законодательных
собраниях регионов, порядка 250 человек являются членами местных органов власти
и небольшое число, заметно меньше десятка, насколько я помню, шесть, может быть,
или семь глав администраций районов, городов и так далее. Вот чем располагает
партия. Хотя это и небольшие достижения, но тем не менее, на мой взгляд, это
существенное достижение для партии, которая просуществовала столько лет или
просуществовала до УШ Съезда. Не всякая демократическая партия доживает, как
сказал здесь господин Немцов, мы дожили. Более того, мы должны констатировать,
что из всех демократических партий мы - самая старая. Ни одна демократическая
партия не сохранилась как реальная политическая партия с тех времен, кроме
"ЯБЛОКА", если, конечно, не считать демократической партией ЛДПР. И, на мой
взгляд, это самое важное достижение "ЯБЛОКА".
Вместе с тем, надо сказать, что
у нас, конечно же, не все получалось. Не все получалось, в том числе и в
развитии нашей партии. Здесь я могу сказать о последних итогах. Последние два
года у нас, в сущности, произошли не очень значительные перемены. У нас из
кризисного состояния вышло несколько довольно важных для нас организаций,
некоторые из них стали ключевыми, во всяком случае очень важными в нашей
политической структуре. Я могу сказать это о Москве, об Астрахани, о Карелии. У
нас начали поправляться дела во многих других организациях: в Перми, в
Екатеринбурге. Я не буду перечислять, наверное, это вряд ли интересно. Хотя, с
другой стороны, у нас многие организации, особенно в электорально важных
регионах, например, скажем, Новосибирск или Волгоград, или Нижний Новгород,
пребывают в крайне тяжелом, я бы сказал в критическом состоянии. Несколько
организаций мы фактически утратили. Я уже говорил о том, что две организации: в
Ингушетии и в Адыгее не прошли перерегистрацию. Фактически мы напрочь, без
особых надежд на будущее пока что, потеряли организацию в Новгороде, когда-то
хорошую и довольно перспективную организацию. Некоторые организации как бы
закуклились и с уходом лидеров стали мало влиятельными. Все это есть.
И тем
не менее главный итог: партия не только существует, партия продолжает наращивать
свой потенциал. Наращивать свой потенциал прежде всего за счет региональных
отделений. И дело не только в том, что мы постоянно одерживаем те или иные
победы, а кое-где в регионах мы одерживаем действительно серьезные победы, число
наших депутатов растет: в некоторых местах наши группы или наши фракции являются
весьма влиятельными. Но чувствуется просто изменение кадрового состава. Мы
видим, как значительно более яркие люди приходят в партию. Мы видим, как
меняется состав съездов. И одним из самых важных достижений нашей партии было
избрание 2,5 года назад ныне действующего Центрального Совета. Впервые за 6 лет,
за 5,5 лет я могу констатировать, что это был реальный политический орган, где
обсуждались серьезные политические проблемы, где организационные проблемы не
спускались просто так. Это не была машина для голосования, это была арена для
столкновения мнений, где обмен мнениями происходил всерьез и люди, участвовавшие
в Центральном Совете, очень здорово выросли, на мой взгляд, как политики и
прошли очень серьезную школу. На мой взгляд, многие из тех, кто были в этом
Центральном Совете, уже вполне дозрели до политиков не только регионального, но
и федерального уровня. Лишь не очень удачные выборы помешали некоторым из них
стать депутатами Государственной Думы и проявить свои таланты на федеральной
арене.
Итак, партия выросла. И вместе с тем нам не удалось решить несколько
очень важных задач. Я остановлюсь только на двух из них. Одна задача - это
задача формирования политического лица партии, это задачи идеологии партии. Она
является, на мой взгляд, безусловно, ключевой. Пять лет назад, летом 95-го года,
мы сформировали постоянно действующую программную комиссию, главной задачей
которой была как раз работа в этом направлении. Увы, к сожалению, на протяжении
четырех лет практически мы не видели никаких результатов, ну и впоследствии эта
работа была недостаточно хороша, недостаточно своевременна, настолько, что в
некотором смысле "ЯБЛОКО" утратило свое политическое лицо.
Когда возникает
вопрос об идентификации или самоидентификации в "ЯБЛОКЕ", часто отвечают: ну
какие вам нужны основания для самоидентификации, какие вопросы могут быть?
Посмотрите, у нас есть программа "Реформы для большинства". У нас есть программа
Партии, предложенная на парламентские выборы. У нас есть президентская
программа. У нас есть пакет законов. И все это правда, это действительно правда,
этого с головой хватило бы для любой рядовой демократической партии какой-нибудь
Германии или Швеции, или какой-нибудь другой демократической страны.
И все же
эта правда очень смахивает на самообман. Почему? Да очень просто. Наша страна -
это не благополучная Германия, не благополучная Швеция. Наша страна - страна
другая, с массой нерешенных проблем. Эта страна живет в период
постреволюционный, когда выбираются ориентиры на десятилетия вперед. Это Россия,
это страна, где рациональные соображения играют вторую роль. Может быть, и очень
жаль, что это так. Но тем не менее это страна, в которой духовные основания
имеют невероятно важное звучание. Это страна, испорченная мессианством на
протяжении сотен лет. Политическая партия в нашей стране, которая хочет играть
важную, ключевую роль в политике, обязана дать комплекс судьбоносных идей. Наша
партия должна иметь свою миссию. Только партия, которая имеет миссию в России,
имеет возможность оказывать серьезное политическое влияние
Мы хорошо знаем,
какова миссия КПРФ. Всем ясно, какова была миссия ДВР. Очень хорошо, пусть не
очень большому кругу людей, но тем не менее отчетливо была ясна миссия "ЯБЛОКА"
в 93-ем, в 95-ом, в 96-ом годах. Многое из того, что мы говорили все эти годы, и
многое из того, что мы не говорили по тем или иным причинам, стало сегодня
достоянием общества.
Здесь я согласен с Сергеем Викторовичем, что многое из
того, что говорили мы, становится не только частью правительственных программ,
но и расхожим местом. К сожалению, мы не сумели дело поставить так, чтобы все
эти идеи связывались прочно с "ЯБЛОКОМ". О них говорят, но никто не ассоциирует
их с нашей партией. Это худо. Но хуже для страны, требующей мессианской партии,
хуже то, что сегодня мы мало отличимы от других. Да, я еще раз подтвержу: мы
многое сделали, многое делаем, у нас свой комплекс законодательных программ, но,
увы, этого мало. Нам нужна совершенно четкая и ясная идеология, четкая система
взглядов, та система, которая могла бы быть воодушевляющей в измученной неверием
стране, в стране, которая испытала глубокое разочарование сначала в коммунизме,
затем в демократии, и которая ищет свой путь. Только на основании такого
идеологического комплекса мы можем продолжать двигаться дальше. Только на
основании этого комплекса мы можем говорить о союзах, коалиции, слияниях,
объединении, оппозиции, сотрудничестве и так далее. Сегодня такого комплекса
взглядов, к сожалению, у "ЯБЛОКА" нет. И в этом заключается наш главный
недостаток и главная опасность, ибо партии возникают и исчезают прежде всего в
соответствии с ожиданиями людей, в соответствии с комплексом взглядов и
идей.
Я думаю, что в значительной степени наш неуспех на парламентских
выборах был определен тем, что нам не удалось донести до избирателей вот эту
самую совокупность взглядов, причем совокупность взглядов, имеющих решающее
значение для судеб страны.
Есть вторая вещь, которая, мне кажется, не была
достигнута нами. Это взаимодействие партии и фракции. Я не вправе говорить о
законотворческой деятельности фракции по той простой причине, что у меня
практически не остается времени для работы во фракции, с фракцией. В этом моя
беда, моя вина, мое упущение, но у меня 24 часа в сутки. Но я могу говорить о
той роли фракции, которая связана с существованием партии. То, что Сергей
Викторович сформулировал как мысль, что фракция есть основное достояние партии,
иногда формулируется даже более жестко. И эта мысль легла в основание подходов,
на мой взгляд, в корне ошибочных, когда партия рассматривалась исключительно как
механизм служения фракции, а все остальное рассматривалось ну как бы плата, за
плата за то, что партия приводит в парламент фракцию.
Поэтому очень часто мы
натыкались на глухое непонимание, когда возникали те или иные потребности в
партии в тех или иных региональных отделениях, когда нужна была поддержка
депутатов, поддержка фракции, лоббирование интересов, когда в конце концов надо
было обеспечивать помещения, ставки, статус наших людей в регионах. Всего этого
мы получали в недостаточной мере.
В итоге возникли определенные
напряженности. В итоге мы вынуждены как-то изменить это, потому что если
неясность в нашем политическом лице может быть источником нашей гибели, то
непонимание между фракцией и партией может быть источником нашей слабости. То и
другое, безусловно, надо изменить.
Конечно, это главное, на мой взгляд,
направление, по которому мне, как заместителю, не удалось достичь серьезного
прогресса. Я думаю, что у меня есть соавторы. Но так или иначе, это то, что
придется менять партии в ближайшее время, потому что времени для становления,
для превращения партии в действительно значимую национальную силу у нас осталось
немного, так как меняется время, режим действительно грозит стать жестко
авторитарным. Мы должны справиться с этой задачей за короткий срок.
В связи с
этим, конечно же, понятно, что мы должны пережить те или иные перемены. Мы
обсуждали их, но, к сожалению, так получилось, что не было единства даже в
руководстве по обсуждению реформ. В ходе этих двух избирательных кампаний внутри
руководства возникли напряжение, недоверие друг к другу. И вместо диалога,
вместо поиска общего решения у нас началась не то чтобы конфронтация, но скорее
соревнование, попытки силовыми путями достичь тех или иных решений.
Когда
ситуация складывалась таким образом, я лично считал, что нам надо остыть после
выборов, нужно устранить аффективное состояние для того, чтобы мы могли спокойно
сесть и обсуждать эти реформы. Я не был поддержан в этом. И, на мой взгляд, ход
дискуссии оправдал мои самые худшие опасения. Мы не сумели договориться и не
сумели договориться настолько, что, в частности, были вынесены разные проекты на
обсуждение Центрального Совета, в том числе и мой проект. Так, как проходило
обсуждение этих проектов, на мой взгляд, вообще в партии обсуждать не стоит.
Можно, история говорит, что, как правило, так и бывает, но мы вообще-то не
обычная партия, какая-то такая очень интеллигентная, могли бы избежать того
пути, по которому мы пошли.
В итоге я отказался от защиты своего подхода к
организационной реформе партии, потому что мне тяжело было видеть, как
происходит эта борьба. Нельзя подвергать людей тем испытаниям, которых они не в
состоянии вынести, сохраняя свое лицо. Я и сейчас Съезду не буду предлагать
никаких решений. Я знаю, что существуют два проекта. Я уверен, что каждый из
этих проектов губителен для партии. Но так же точно я знаю, что принятие одного
из них неотвратимо. Поэтому я, не вдаваясь в подробности, хочу высказать
какие-то свои, может быть, последние пожелания, которые заключаются в
следующем.
Давайте пройдем этот этап, давайте проголосуем. Давайте изберем
новый Центральный Совет, который начнет работать. Но я предлагаю, как предлагал
и в прошлый раз, провести где-нибудь осенью, а скорее всего в декабре (раньше
вряд ли получится) идеологический Съезд партии, но не ограничиваться на этом
Съезде идеологией, Я предлагаю также подвести промежуточный итог
функционирования новой системы, посмотреть, как она получается. Я предлагаю
вносить изменения быстро, потому что длительное время функционирование той
системы, которая будет принята, может привести к окончательному разрушений
партии. Это моя точка зрения. Ее не разделяет часть людей, и прежде всего в
руководстве партии. Тем не менее я хотел бы сказать, что бы ни произошло на этом
Съезде, мы должны набраться мужества, потому что кроме нашей партии, на мой
взгляд, нет никакой надежды у России. И когда мы говорим о коалиции, а я тоже
убежденный сторонник того, что нам нужно создавать коалицию, то именно "ЯБЛОКО"
является той партией, которая имеет как бы много свободных валентностей. Мы
можем работать и с правыми, и с Горбачевым. Мы можем работать с Рыжковым и можем
работать с правозащитными организациями. Никакой другой партии в России сегодня,
которая могла бы решать эти задачи, не существует. Никакой партии, в основе
которой все-таки лежали бы моральные ценности, в России не существует. Только мы
есть надежда России, и если "ЯБЛОКО" исчезнет, еще долгие годы не появится такой
партии, которая бы смогла играть нашу роль. Поэтому я обращаюсь ко всем с тем же
самым предложением. Какие бы разочарования многие из нас не пережили здесь, мы
должны все-таки взяться за руки и идти вперед, рассчитывая, что новые
руководящие органы сумеют исправить те ошибки, которые мы уже совершили и
которые неизбежно продлим на этом Съезде.
Спасибо.
(Аплодисменты)
Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!
|
|
