Сейчас на сайте

Людмила САРАСКИНА. Что мы потеряли и чего мы ищем?. "Век ХХ и мир", №8, 1988г.

ВЕРНУТЬСЯ К МЕСТУ ОБРЫВА

Эта тема возникла из одного разговора в дальнем путешествии. Разговор был самый филологический, гуманитарный — о «серебряном веке» нашей литературы, о мощном развитии отечественного искусства, о крупнейших достижениях русской философской мысли, науки. И о тех совокупных причинах, по которым многие явления и направления культуры были пресечены, а ее деятели физически уничтожены. Сегодня мы хотим задуматься: можно ли только количественно определять наши утраты, вести лишь арифметические подсчеты? Мы хотим понять еще и качественные потери, то есть то, что непоправимо, необратимо — как каждая загубленная человеческая жизнь. Можно и нужно переиздать все неизданные, утаенные тексты, можно и нужно раскрыть все архивы, можно и нужно составить списки виновных и невиновных, можно и нужно восстановить истину. Но при всем нашем желании невозможно одним лишь волевым усилием воссоздать дух, атмосферу, способ воспроизводства того типа людей, которые создавали нетленные культурные ценности. Ибо, пытаясь определить, что из утраченного имело необратимые последствия, мы сталкиваемся прежде всего с таким понятием как преемственность культурного развития.

Что это значит? Я думаю, это очень широкое понятие. Преемственность культурного развития включает в себя самые разные сферы бытия — это и воспроизводство того или иного человеческого типа, и генерация особых качеств личности, и наличие специфических трудовых навыков, складывающихся в течение веков. Многое из этого сегодня утеряно. Я скажу и такую, может быть, весьма спорную вещь: в какой-то момент в развитии нашего общества «время свихнулось» — «прервалась дней связующая нить». Прежде всего я имею в виду историю. Если воспринимать историю не как изложение событий в их хронологической последовательности, а как некую целостность, как синхронное существование прошлого, настоящего и будущего, — то такое ощущение истории, ее переживание каждым человеком мне представляется утраченным. Человек потерял истинные, кровные связи с историей. Ведь естественное восприятие истории, ощущение своей личной включенности в нее должно непременно укореняться в прошлое, в родовые, семейные, национальные, социальные связи. Ощущение своих корней — это важнейший элемент нравственного самосознания человека. Если это ощущение у него есть, ему легче сориентироваться в настоящем, в тех подлинных ценностях, которые подсказаны нравственным чувством. Имея корни в прошлом, истинные ценности в настоящем, человек может осмысленно глядеть в будущее. Что же произошло у нас в стране? В течение десятилетий вся история отечества именовалась не иначе как «проклятое прошлое». Между настоящим и прошлым воздвигалась стена забвения, историческое наследие оставалось за чертой, за полосой отчуждения. Система социальных привилегий, при которой одни были выдвиженцами, а другие вынуждены были скрывать свое происхождение или ограничивались в гражданских правах, в значительной степени способствовала углублению пропасти между настоящим и прошлым. «Из бывших» — так презрительно называли людей дворянского, купеческого, поповского происхождения. «Кем вы были до семнадцатого года?» — такой вопрос порой решал судьбу человека. «Мы родом из Октября», — так любит выражать сегодня свои патриотические чувства наша пресса. Мне трудно согласиться с тем, как расширительно и универсально используется этот лозунг. Стоит ли так бездумно отрекаться от родства к своей многовековой истории и культуре, так искусственно ограничивать свои корневые, родовые связи?

Отрыв человека от истории, от корней был особенно губителен при сталинском режиме. Тоталитарное правление, опиравшееся на гигантский аппарат насилия и террора, требовало от человека полного подчинения, раболепия, бездумной, фанатической веры в вождя-диктатора. Это правление посягнуло на то, на что не посягал до него ни один режим. Оно посягнуло на семью — семейные, кровные узы. Человека вынуждали предавать родных, отрекаться от них, человека наказывали за недонесение на своих близких. Был создан беспрецедентный в истории человечества геноцид для родственников репрессированных. И если задуматься о том, какими же хотел видеть Сталин «трудящиеся массы», на кого хотел бы опираться в своей политике, ответ напрашивается самый горький: ему нужны были не хозяева своей страны, не свободные и достойные личности, и в общем даже не винтики. «От Москвы до самых до окраин» ему нужны были люмпены — деклассированные люди, не имеющие никаких ценностей, ничего святого. Особенно святого — все святое подлежало уничтожению. Сталинский режим держался на страхе и разъединенности людей, на войне всех против всех. Тотальный разрыв с отечественной историей, культурой и духовной традицией стоял во главе угла в идеологии и в политической практике режима. Преемственность культурного развития, целостное ощущение и переживание истории, — это то главное, что мы потеряли. Поэтому понятие «железный занавес», которым пользуются западные историки для характеристики контактов сталинского режима со всем остальным миром, прежде всего следовало бы применять к ситуации внутри: отказ от собственной истории, традиции, культуры вряд ли имеет убедительные аналогии. В результате семидесятилетней практики «отреченья от старого мира» перед обществом встала поистине беспрецедентная задача: реконструировать правду истории за столетие, восстановить связь с культурной и духовной традицией, обрести здравый смысл в оценке самих себя, найти общий язык с остальным миром в отношении к общечеловеческим ценностям. Огромная, мучительно сложная, многотрудная работа — ибо огромны, невосполнимы потери.

Чем дальше, тем болезненнее будут ощущаться эти потери. Молодежь, новые поколения, если они хотят состояться как смена, должны ощущать свою реальную укорененность, должны отсчитывать себя не от определенной даты в истории, а от всей истории в целом.

И люди ищут эти корни. Сейчас мало кто стесняется назвать и деда-купца, и бабку-столбовую дворянку, и тетку-монахиню. Это нормально, это запоздалое выздоровление. Мы обязаны вспомнить, кто мы, откуда, кто наши предки, где на земле наше место.

Далее. Очень горько и прискорбно сознавать, что нескольким поколениям советских людей были навязаны ложные ценности. Они жили как бы в фальсифицированном «настоящем», выпадавшем из плана реальной истории. И каждый новый пласт «настоящего», отвергал только что минувшее. Так была отвергнута эпоха Сталина, затем эпоха Хрущева, затем эпоха Брежнева. Мы должны согласиться, что это очень суровый опыт для всех нас. И, конечно, дело не в самом стремлении во что бы то ни стало дискредитировать политических руководителей, как порой говорят, а в насущной потребности иметь духовные опоры в истории, несомненные, нравственно полноценные ориентиры. Ибо если говорить о подлинности пережитого именно в нравственном аспекте, то на первый план выйдет подлинность страдания народа, неисчислимые человеческие жертвы, немыслимая цена, заплаченная за все достижения и победы.

Но нельзя выпрыгнуть из поезда на ходу, а затем через много лет вскочить в тот же поезд и тот же вагон.

Если и в самом деле пришло время собирать камни, то первым делом стоит задуматься, что это за камни, где разбросаны, какие из них стерты в порошок, из чего нам строить наше будущее.

Однако я оптимист. И хотя преемственность культурного развития нами утрачена, культура такая упрямая вещь, такая упорная и настырная, что ты ее гони в дверь, а она влезет в окно. Обнадеживает живучесть человеческого духа, который сопротивляется лжи, лицемерию, демагогии. Обнадеживает естественное, органическое стремление

к правде и справедливости. Обнадеживает способность людей в экстремальных ситуациях проявлять лучшие человеческие качества, несмотря на громадные препятствия и материального и духовного порядка.

Это те парадоксы культуры,  которые за нас.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!